Перечитывая записку, она покраснела. Банан вскочил ей на колени. Это были просто любовные записки.
Банан топтался у нее на коленях.
— Интересно, ты кошка? — спросила Сейра
Вместо ответа Банан уставился на нее желтыми глазами.
— Если ты кошка, то выбор за тобой, верно? — спросила Сейра. — Ведь если ты не захочешь, ни один кот ничего не сможет сделать. — Она понимала, что несет вздор, и что вызвано это чувством огромного облегчения, которое она испытала.
Банан не обращал на ее слова никакого внимания и принялся распевать свои песни.
— Как я испугалась! — воскликнула Сейра, почесывая Банана за ухом. Ее дом все-таки был ее убежищем.
Отложив сумку, она полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Птицы уже распевали вовсю, но Бен, должно быть, крепко спал в своей кровати орехового дерева.
«Если у тебя кто-то есть, я убью его тоже».
Сейра долго смотрела на сумку с вещами.
И снова голос, полный гнева: «Я ее любил, а она и поцеловать-то себя не позволяла. Господи, как я ее ненавижу».
Надо собираться и уезжать.
«Мне казалось, что они ангелы, что они другой породы».
Он сходил с ума. Бен гнал машину, и в открытые окна врывался утренний ветер. Лора. Он погрузился в красный туман любви, выбрался и понял, что его затягивает снова. Так он прожил почти две недели.
Бен ударил кулаком по рулю. Лора позволила поцеловать себя, позволила отнести себя в спальню, а потом вдруг застыла и начала говорить о ненависти. Ненависть. Что ж, в чем-то она права.
Решила «подинамить», хотя есть слова и похуже. А у него идет третья неделя занятий. Скоро придется ставить первые оценки студентам Члены его кафедры следят за тем, как он преподает, они будут составлять длинные бумаги с описанием его методов преподавания, его отношения к делу…
А тут еще газонокосилка поломалась. Раньше у Сирса было отделение в Блек Хок Виллидж, а теперь с ремонтом надо обращаться в Кроссроудз. Правда, у него было время до двух часов, когда начнется заседание кафедры.
К тому же у него началась бессонница.
— Дубина, — вслух сказал Бен. Не надо было ему торопить ее, но на него накатило. Теперь она, конечно, ничего не скажет о себе и не позволит ему…
Дурак несчастный. Лора. Это из-за нее он чувствует себя полным идиотом.
И лужайка перед домом у него выглядит как нескошенное поле Свободное место для парковки оказалось далеко от Сирса, а солнце уже припекало. К приемщику была очередь. Барабаня пальцами по прилавку, он думал, что не стоило ее так торопить. Она плакала. Пусть бы ушла.
Бену было нужно всего лишь починить газонокосилку, но толстый клерк зарегистрировал все, за исключением разве что цвета глаз Бена и девичьей фамилии его матери. Он следил за клерком, записывающим все это, и думал, что ничего не обещал, не делал ей подарков и не возил в Нью-Йорк. Слава Богу, он всего лишь мечтал о ней, а теперь он может просто отойти в сторону и жить, как он прожил две последние недели.