Перед ужином они выпили вина, и, возможно, кое-что в его рассказах могло шокировать Пам. Что к Богу, например, он относился как к этому сушеному стручку — своему отцу, который поджимает губки каждый раз, как слышит слово «черт» и без всяких колебаний отдает своего сына на крестную муку. Пам призналась, что ей никогда не приходило в голову что-либо подобное.
Он сказал Пам, что всегда был честолюбив. У отца появлялось кислое выражение лица, когда ему не удавалось завоевать призовое место. А какое значение имеет приз? Он умеет говорить и убеждать людей. У него хорошее место в Компании. Пам согласилась, что образование — это не главное.
Конечно, нет, черт возьми, сказал Мартин, но посмотрела бы она на их семейство, когда они собираются вместе. Его отец, пожалуй, единственный, у кого есть высшее образование. Остальные родственники либо фермеры, либо коммивояжеры или механики. Они думают, что отец — большая шишка, а мать, улыбаясь, соглашается. Смотреть тошно. Сплошная показуха. Когда отец принялся за Мартина, мать успокоила его, сказав, чтобы он не обращал внимания — он своего еще добьется. Пам заключила, что его мать — очень хороший человек, и она хотела бы с ней познакомиться.
Мартин обрадовался, что ему есть с кем поговорить. Пам заглянула и на следующий день и снова приготовила ужин. Мартин принялся читать все бумаги Сейры, привезенные из библиотеки. Наконец-то он обнаружил, сколько денег она тратила в год на книги.
Иногда на его губах появлялась невольная улыбка. Описывая события в библиотеке, она давала людям прозвища, порой очень меткие.
Прозвища были забавные, но не это было главным. Он впервые понял, насколько выше чем у него было развито у нее чувство ответственности. Она никогда не обмолвилась и словом об этом. Ему же это было совершенно не интересно. Она встречала его у дверей после работы, спрашивала как прошел день, готовила ужин, мыла посуду.
Звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда он, потягивая вино из бутылки, смотрел по телевизору историю о чрезвычайно сексуальной женщине-сыщике. Перед ним стояла Пам. Она проскользнула в полуоткрытую дверь и, стоя слишком близко к нему, сказала, что не может избавиться от мыслей о бедном Мартине.
Это очень мило, сказал Мартин. Она не пожалела духов, и, когда она прижалась к нему и обняла за шею, он почувствовал, что косметики на ней больше, чем одежды.
— Я столько думала о вас, — ворковала Пам. — Вы так страдаете.
Слезы сами собой навернулись ему на глаза, хотя он и подумывал, как бы избавиться от нее. Она погладила его по затылку, и он ощутил комок в горле.