Много лет назад обманщица Катрина исчезла из его разрушенной жизни, прихватив самое дорогое, не родившегося ребенка.
Несколько раз Гюнтер пытался связаться с ней и узнать о судьбе малыша, но тщетно. Спустя пять лет, в канун Рождества на его адрес в сети пришло сообщение от поверенного фрау Лешер. Во вложении была метрика родившейся восемь месяцев спустя после шутовской свадьбы девочки.
Тот день 23 декабря 1997 года долговязый Гунно — журавель не забывал никогда. Неудачник и пессимист воскрес к новой жизни, встрепенулся, окреп, преисполнился ответственности.
Его бездарное существование обрело святой смысл.
Мерзкая сестра Жозефа, ее прикосновения прохладны и прилипчивы, словно ползущий по телу слизень.
Плывущая походка, плавные движения тела, укутанного в серую рясу, маленькая покачивающаяся головка в белом чепце, темные глазки, жадно смотрящие на молодых воспитанниц, маленький ротик, напоминающий издали присоску, творили мерзкий образ очеловеченной улитки, выползшей из под защитного панциря.
Воспоминания о ее настойчивых и услужливых пальцах вызывают у Сибиллы рвотную судорогу. Высохшая от одиночества, пожелтевшая от иссушающей тоски по канувшей свободе сестра Жозефа, заведующая переменой белья, испытывала последнее в жизни удовольствие от прикосновений к невинным ложам воспитанниц приюта. Она застилала их и тщательно разглаживала, избегая малейшей складки на простынях.
Возможность помочь при облачении девочек в еженедельный банный день вызывала у нее поистине религиозный экстаз. Мимолетно касаясь тел, она неистово шептала молитвы и дрожала от волнения.
Сибилла старалась одеться без посторонней помощи и незаметно покинуть юдоль тайной страсти стареющей педофилки.
Долгожданное решение отца забрать ее из приюта вызвало у несчастной девочки неописуемый восторг и зависть остальных сироток. Но какое ей дело до остальных? Когда долгожданный, восхитительный, сверкающий радужными огнями мир, наконец, то распахнул свои объятия и пригласил ее на нескончаемый праздник.
Она жаждала его, вожделела всем сердцем, выпрашивая у Санта Клауса под рождественской елкой, кричала вслед упавшей звезде, давилась от усердия, глотая четырехлистник заячьей капусты. Она верила, знала, что мечта осуществится.
Все началось с журнала, забытого кем-то из старших девочек в классе пения, иллюстрированного каталога мод.
Затаив дыхание, с перебоями в сердце, малышка Сибилла разглядывала каждую картинку, гладя руками глянец, постанывая от наслаждения… Шептала особые заветные слова. Словно молилась… Своему новому Богу. Ради которого разом забыла все благочестивые наставления и готова была кануть в гиене Огненной. Именно так сказала бы ее воспитательница, если бы застала ее на месте преступления. Но тайна так и осталась тайной.