– Открой шкаф рядом с собой, – показала Тори. – Там вино. Пино-Нуар. Тебе оно нравится?
– Конечно. – Сэм открыла шкаф и обнаружила в нем около десяти бутылок вина. Она нашла Пино-Нуар и взяла штопор из рук Тори. – А как ты будешь готовить бургеры? Жарить?
– Нет, у меня есть небольшой гриль на палубе. – Она открыла шкаф под раковиной и достала пакет с углем.
Сэм взяла байковую рубашку, которую предложила ей Тори, и снова уселась на садовый стул, наблюдая за тем, как Тори устанавливает гриль. Это был восхитительный вечер. Луна восходила прямо перед ними. Скоро Тори присоединилась к Сэм, теперь одетая в тренировочные брюки. Она подала ей бокал вина, и они обе довольно вздохнули, глядя на то, как луна восходит над озером.
– Здесь так красиво, Тори. Спасибо, что поделилась этим со мной.
– Пожалуйста.
Сэм смотрела на нее, пытаясь прочитать ее мысли по глазам.
– Ничего, если я скажу, что мне кажется, что я первый человек, которого ты сюда пригласила?
Тори улыбнулась.
– Это что, так очевидно?
– Нет, ты очень гостеприимная. Я просто высказала свое предположение.
– Я же говорила, что я не очень общительный человек.
– Почему так, Тори? Я хочу сказать, ты привлекательная, у тебя отличное чувство юмора… почему ты не любишь людей?
– Видимо, я не нашла в них того, что можно любить.
– А я думаю, что это потому, что ты не хочешь, чтобы кто-то любил тебя, – сказала Сэм.
Тори собиралась бы разозлиться, но не смогла. Сэм сказала правду.
– Ты позволила мне увидеть ту часть тебя, которую больше никто не видит, – продолжила Сэм. – Почему?
– У нас что, будет откровенный разговор?
– Да. Расскажи мне о себе. Расскажи мне, почему ты такая… обозленная, Тори.
Тори очень долго молчала, и Сэм уже подумала, что она зашла слишком далеко. Они только что подружились – зачем теперь это разрушать? Но в конце концов, Тори пошевелилась, сложила одну ногу на колено другой ноги, неосознанно играя пальцами с краем брюк.
– Мой отец был полицейским, – тихо сказала она. – Моя мама сидела дома и заботилась о нас – обо мне, об Эмили, Тоби и Скотте. Она была самой лучшей. У нее всегда для нас были печенья или торт, или что-нибудь еще, всегда свежевыпеченное. Мы прибегали из школы и сразу шли на кухню, чтобы узнать, что она сегодня приготовила. Когда папа приходил домой, ужин был уже на столе. Мы ели все вместе, потом делали домашнюю работу, и папа подходил к каждому из нас, спрашивал, как прошел день, и помогал. Мы жили счастливо и никогда не ругались. Правда, никогда. Я любила их, и они любили меня.
Сэм смотрела на Тори. Она знала, что она расскажет дальше, но не была готова к этому. Она не знала, что ей делать. Когда она услышала эту историю от Малоуна, все было иначе. Тори рассказывала так, будто ей все еще двенадцать лет.