Он все еще оставался на кормовом командном посту, где провел почти весь день. Выпустив последний снаряд, он вышел из боя, хотя пока находился в районе боевых действий. Как и Харвуд, Белл не знал намерений противника и мог только догадываться о них, представя себя на его месте. Когда «Граф Шпее» направился на запад, никто из англичан и предположить не мог, что Лангсдорф следует в нейтральные воды, не говоря уже о заходе в нейтральный порт. С точки зрения преследователей, «Граф Шпее» не получил сильных повреждений. Они были уверены, что немецкий линкор попытается затеряться в море, направившись либо на северо-восток, либо на юго-запад. Скрывшись в Атлантике, он мог найти уединенный уголок, где отремонтировать повреждения, а потом пробираться к родным берегам – в Германию. Так считал и Белл – простой, бесхитростный человек. «Граф Шпее» легко мог снова наткнуться на «Эксетер», и, поскольку Беллу нечем было обороняться – разве что солеными морскими ругательствами, такая вероятность не могла не беспокоить британского командира, и по этой причине он также старался держаться ближе к берегу. Корабль дрожал, скрипел и стонал, совсем как человек, в носовые помещения продолжала поступать вода. Команда работала буквально на износ, чтобы обеспечить его живучесть. Переборки спешно укреплялись, для ликвидации пробоин использовались все доступные подручные средства. Люди тушили уже локализованные пожары, налаживали, насколько это было возможно, жизнь на корабле. Очень беспокоил фор-марс. Мачты «Эксетера» были обычными старомодными столбами с очень высокими деревянными стеньгами, и, поскольку все опоры были сбиты, при каждом крене корабля они гнулись и раскачивались, как молодые деревца. Казалось непонятным, почему они до сих пор не сломались у основания и не рухнули на палубу. Белл отправил артиллериста посмотреть, что можно сделать. При нормальных условиях наверх послали бы человека, который, закрепив подходящий канат, убрал или спустил стеньгу. Поскольку это было невозможно, оставалось подпирать ее. Мачта продолжала угрожающе качаться, но, к великому облегчению Белла, оставалась на месте.
Как раз перед получением предложения аргентинского правительства механики представили полный отчет о состоянии корабля. И хотя повреждения были очень серьезными, потери в живой силе ужасными, а на то, чтобы привести корабль в мореходное состояние для перехода на Фолкленды, требовалось двадцать четыре часа, информация вселила оптимизм. А учитывая, что Белл в душе сомневался, что «Эксетеру» удастся дотянуть до Фолклендских островов, с его души упал огромный камень, он приказал увеличить скорость до десяти узлов и отправился навестить раненых.