Джандо (Канушкин) - страница 100

Конечно, этот человек — ученый, но как его называл Денис? Тебя тогда еще очень развеселила вся эта игра в белую магию. Ты предлагал Денису не принимать так буквально всю эту романтическую поэтику. Теперь эта романтическая поэтика здорово вмешалась в твою жизнь, и если тебе еще дано время, ты обязан найти этого человека. Надо вспомнить все, что рассказывал Денис о человеке с очень странным именем и удивительно светлыми глазами. А Денис говорил, исходя из своей несколько детской волшебной системы координат, что этот человек для него служит воплощением Вооруженного Добра! Воин-маг?! Тогда это было смешно. Сейчас это осталось единственной надеждой. Надо отыскать его, но если тебя опередят, если ты не успеешь найти… ну как же его звали… вот черт… ну конечно, вспомнил! Ты должен найти Профессора Кима…

Что-то оборвало все его планы.

— Юноша! — услышал Егор голос, и прежде чем он узнал его, прежде чем он почувствовал слабость и спазм внизу живота, он понял, что надо бежать, лететь, скрываться, исчезнуть, пока цел… — Юноша, когда-то я обещал вам многое рассказать, а вы ушли, даже не попрощавшись…

Егор повернул голову. Перед ним стоял Робкоп. Робкоп улыбался, но ничего страшнее этой улыбки Егор еще не видел. И в следующую секунду Егор уже бежал, он несся, он летел быстрее ветра, и удивленные прохожие расступались в стороны перед бегущим в страхе мальчиком, за которым никто не гнался. Никто?.. Что же, возможно, и так, только Егор чувствовал за собой леденящее дыхание погони, он чувствовал неровное, сбивающееся и хищное дыхание за своей спиной, и он был уверен, что это дыхание принадлежало не человеку…

А где-то на другом конце Москвы в это время выла собака. Собака, потерявшая сейчас единственное и самое любимое существо на свете. Король не умел говорить. Но его вечная звериная природа знала о многом. И сейчас она заставляла Короля выть.

В самом конце весны 1944 года недалеко от Норка, Норт-Йоркшир, остров Великобритания, в старинном красивом и несколько причудливом доме раздался первый крик новорожденного, будущего сэра Джонатана Урсуэла Льюиса. Маленькому Урсу (так в детстве называли его близкие, а потом — друзья), как, впрочем, и всем йоркширским Льюисам, не суждено было появиться на свет в родовом замке, горделиво-мрачном свидетеле великих исторических драм, разыгрывающихся в самом сердце Йоркшира. Предок, бывший оруженосцем одного из великих английских королей, заложил грозный замок на болотах, что, возможно, было идеально с военной точки зрения, однако болотная сырость причиняла определенное беспокойство всем роженицам этой славной фамилии, пока, уже в посткромвелевские времена, в эпоху Карла II, кто-то, обладающий весьма экзотической фантазией, не додумался построить этот причудливый дом. Дом располагался у старого хвойного леса; с полумраком, царящим в его чаще, было связано множество семейных легенд и преданий. И в то время как царственные особы Европы ездили рожать в напоенный нежной милостью солнца Мадрид, Льюисы для этой же цели проделывали путешествие всего в тридцать семь миль.