Профессор Ким подошел к книжной полке и бережно сдул пыль с тяжелого пергаментного фолианта, одетого в кожаный почерневший, потрескавшийся переплет (он не позволял Мадам наводить чистоту на его книжных полках). Труд монаха Иеронима из древнего города Толедо. Профессор Ким знал наверняка, что в мире осталось не больше трех таких книг и один экземпляр находится у него. Он открыл резные медные замки, зашелестели обдуваемые ветрами преданий страницы. Все это бред. Но… Профессор Ким знал, что ему искать в этой переписанной от руки латинскими буквами книге монаха Иеронима Аквитеррия Толедского. Затем он поставил фолиант на место. Его сердце учащенно забилось. Он стоял на пороге какого-то открытия, прекрасного, дерзкого и страшного одновременно. Возможно — очень страшного! Но теперь, если это не было ошибкой, кажется, он знает, кто сейчас пробуждается от долгого сна.
Профессор Ким взял линейку, измерил диаметр бывшего Дориного мяча — по характерным загибам было ясно, что девочка вырезала обруч по всему диаметру. Затем, насвистывая, он направился в кладовую и взял там кусок алюминиевой проволоки. Профессор Ким снял все размеры обруча, а потом измерил диаметр стоящего перед ним большого глобуса Земли. Он высчитал все пропорции так, как если бы Дора вырезала свою корону не из детского мяча, а из большого глобуса.
«Ошибиться нельзя, — говорила девочка, — все линии короны должны быть очень четкой конфигурации…
Но здесь сложно ошибиться, и, если догадка Профессора верна, все можно высчитать до микрона. И еще он подумал, что это очень страшно, если его догадка верна.
Профессор Ким взял алюминиевую проволоку и начал делать из нее Дорину корону, только по размерам большого глобуса. Все пять точек пентаграммы оказались соединены характерно изгибающимися линиями. Профессор Ким был почти уверен, что он не ошибался, хотя все еще продолжал считать это невероятным. Затем, так же насвистывая, он надел обруч на глобус. Профессор совместил нижний выступающий угол обруча с тем местом, куда минутой ранее он собирался воткнуть сигарету, — с высокогорным плато в районе озера Титикака, и тогда верхний угол лег ровно на центр Тибета; другие углы совместились с Мексикой и Эфиопским нагорьем в Африке. Профессор легонько крутанул глобус, хотя он уже знал, что сейчас увидит. И не ошибся — пятый угол лежал прямо на острове Новая Пвинея. Профессор Ким перестал свистеть. Обруч соединил пять высочайших на Земле горных стран. Все они хранили следы исчезнувших, гораздо более древних, чем Индия, Крит или Шумер, цивилизаций. Цивилизаций, оставивших после себя лишь сказочные предания и исполинские руины. Профессор Ким смотрел на обруч и слышал, как бьется (барабаны?) его сердце: перед ним была карта древней морской державы, располагающейся на пяти высочайших точках мира в те незапамятные доисторические времена, когда вся остальная суша была залита водой библейского потопа. Перед ним была корона великой, разрушенной страшными космическими катастрофами и смытой древними водами морей забвения империи. Исчезнувшей, но все же дошедшей до нас в преданиях. Растворившейся, как самый сказочный сон человечества, все же заставляющий порой всматриваться в полную луну, испытывая странное, томительное беспокойство. Теперь уже Профессор знал, что это за странная дробь барабанов. Перед ним была карта грозной морской державы, корона великой древней Атлантиды.