Койки стояли близко друг от друга, так что проходы между ними были совсем узки, пройти в них могли только стройные сестры милосердия, да и то платья их задевали за краешки коек, издавая приятный, тихий, щекочущий слух звук. Невысокие столики в изголовьях коек сейчас пустовали, а то поставишь на них что-нибудь, начнется качка, и все повалится прямо на головы раненых.
Увидев адмирала, раненые все порывались приподняться, встать, а те, у кого это никак не получалось, хотели хоть встретить его улыбкой, превозмогая боль. Они любили Эссена, потому что он делил с ними все тяготы, понапрасну ими не рисковал, а коль случилось ранение получить, так и в этом хорошую сторону отыскать нетрудно, и это ведь лучше, чем оказаться на месте тех, кого спускали накануне за борт в зашитых мешках.
Некоторых обмотали бинтами, как мумий. Будь сил побольше — они бы гаркнули во все горло, приветствуя адмирала, как делали они это много раз, построившись на палубах своих кораблей. Эссен ходил между коек, возле некоторых задерживался, выспрашивал, благодарил за службу.
Чем он еще мог помочь этим людям?
Разве что сказать им, что они, именно они, а не он, разбили германский флот, и тот до скончания войны, а до этого осталось не так уж и много, носа не высунет из Кильского канала.
Моряки слушали своего адмирала, радовались, точно к ним пришел какой родственник проведать их, на душе становилось тепло. Повара на госпитальном судне уже заканчивали приготовление обеда. По кораблю распространялся ароматный запах борща, который на какое-то время разгонял запахи лекарств, пропитавший все стены и палубы корабля.
— Отведаете с нами, Николай Оттович? — спросил Мейендорф.
— Не откажусь, — сказал Эссен.
Столовые приборы поставили на верхней палубе, уже продуваемой холодными ветрами, но оттуда были видны стоящие на рейде Рюгхольда корабли его эскадры. Он смог сохранить ее. Точных потерь германцев он не знал, но они должны оказаться посущественнее, чем в Ютландской битве. Германцы сами сообщат о них в своих газетах. В дальнейшем неприятностей следовало ожидать лишь от субмарин, которые будут рыскать в море, пока у них не закончатся боеприпасы.
Наваристый борщ в ком угодно вызовет аппетит. Эссен ел его с большим удовольствием.
Высаженные на острове солдаты давно расчистили летное поле, и теперь там приземлялись тяжелые транспорты, а Балтийскому флоту пришло время идти домой…
Император не раз говорил командующему северо-западным направлением генералу Корнилову, что он ведет себя безрассудно, что, требуя от своих подчиненных зря не рисковать, сам подает им дурной пример, разъезжая под охраной всего лишь конного конвоя, состоящего из монгольских всадников, вооруженных пиками да ружьями.