Фадеев нахлобучил валявшуюся на столе бейсболку. Две пачки по десять тысяч запихал в карманы и развел освободившимися руками, репетируя встречу со вдовой:
— Да! Так. Только двадцатка. А остальное? Остальное… не успел собрать, вот и все, — и добавил в сторону: — Пусть проверяет Хозяйка Медной Горы.
Постепенно квартира наполнялась людьми. Подъехали две давно позабытые школьные подруги Виктории. Она не общалась с ними лет пять, но машинально набрала их телефоны по очереди и сообщила о гибели мужа, — видимо, от бессилия, отчаяния и страха перед непонятным будущим. Подруги тут же откликнулись, так как относились к Виктории всегда хорошо и радовались ее и последнего мужа успехам искренне, лишь потому, что совсем не занимались шоу-бизнесом и были далеки от этой сложной стихии. Они тут же занялись приготовлением к похоронам и поначалу тщетно пытались выяснить у Виктории, был ли Иосиф Шлиц верующим. И если да, то каким? Правоверным иудеем или же православным христианином? Хотя не исключались и другие варианты. Эти сведения были необходимы, чтобы решить вопрос с отпеванием и памятником. Но выяснить, что в итоге изображать на надгробной табличке: крест или звезду Давида — так и не удавалось. Так они тихонько и спорили, пока не появился Иван Бессараб. Он внес еще большую неразбериху. Будучи цыганом по крови и космополитом по рождению, он тут же продемонстрировал свой нательный талисман в виде звездно-полумесячного креста. Такие часто можно увидеть у представителей его нации.
— Пусть над Иосифом горят и сияют все святыни, — пафосно заключил он и тут же принялся успокаивать Медянскую: — Витошенька, дорогая, я тебе клянусь! Я этого… этих извергов, нелюдей, вражин проклятых из-под земли! Со дна морского, из космоса! Достану! В порошок… в крошку порублю.
Иван, пытаясь приободрить Медянскую, принялся гладить ее по волосам, но она отстранилась и убрала от себя его огромную ладонь-лопату. Бессараб же, нисколько не смущаясь, продолжал бубнить какие-то угрозы в адрес убийц, снова и снова пытаясь то обнять вдову, то погладить по голове.
Появлялись один за другим коллеги Иосифа. Композитор Алексеев пришел с огромным букетом красных гвоздик и долго топтался в коридоре, поглаживая свои пушистые усы. Приехали сразу три поэта-песенника, чьи произведения вот уже лет семь выкупал Иосиф, стабильно поставляя на отечественный шоу-рынок хит за хитом. Именно их творчеству все мы были обязаны бессмертными песнями о «Белокрылой каравелле», «Бордовой девятке», «Старшем лейтенанте», «Портрете на стене» и прочей «нетленкой». Потоптавшись в прихожей, они расселись по креслам и диванам, и сразу за ними потянулись лучшие певцы современной эстрады, звезды, зажженные Иосифом Шлицем: Айя Кисс, Клим Чук, группы «Тротил», «Вице-президент» и прочие труженики вокала. Начали появляться журналисты из газет «Наш день», «Такая жизнь», «Эксстресс газета» — пишущая братия слеталась на сенсацию. Диктофоны, фотоаппараты и видеокамеры моментально заняли все свободное пространство. Казалось даже: еще немного — и в этом киберхаосе окончательно исчезнут люди, а останутся лишь «инфо-поводы» и «ньюс-мейкеры».