Она поводила ногой и глянула вниз: трава сделалась зеленой. Куда бы она ни обращала свой взор, пространство зеленело и блестело в золотом свете. Зеленое чудо мира появлялось там, куда ступала ее нога. Воздух наполнился ароматами розмарина и шалфея, растения между пальмами и тисом сплелись в узы любви. Лиловые цветы на длинных побегах лаванды замерли, словно прислушиваясь. Все стихло.
Клумбы вдоль старой кирпичной стены были еще бурыми и спутанными, но стоило ей к ним приблизиться, как земля у подола зазеленела, старые кусты роз поднялись и расправились. Землю на клумбах вспарывали крошечные головки подснежников и крокусов, белые, желтые и пурпурные. Она заметила чемерицу, а потом и нарциссы — поэтичный Актеон и бледно-желтый король Альфред. На память ей приходили названия растений — результат долгого чтения в библиотеке, где она отдыхала от напряженных встреч с Тони.
Антонио был слишком сладким десертом, но она бежала к нему с того момента, как встретила его почти мальчиком. В нем была смесь красоты и наглости, нежности и очарования, стоившая ему так дорого и теперь навеки упокоенная, похороненная под черной землей. Кэтрин плакала, представляя, как ему сейчас холодно. Антонио не был виноват. Да и вообще, мало что в мире происходит по чьей-то вине.
Цвела сирень, лиловая и белая, воздух источал ее запах, тихо покачивались тяжелые гроздья. Поражали воображение скульптурные головки ирисов — голубые, желтые, коричневые и индиго.
Из-под земли выстрелили тюльпаны — азиатские цветы многочисленных расцветок и форм. Лепестки одних были пятнистыми, других — остроконечными, алыми с синей сердцевиной, были здесь и желтые, и белые, и розовые, и зеленые. Некоторые разновидности встречались лишь однажды.
Появились наперстянки, тотчас свесили со стеблей колокольчики. Распустились кусты пионов, роса блестела на махровых соцветиях, розовых и белых, величиной с блюдце.
Кэтрин повела рукой над хостами, гвоздиками и лобулярией, над восхитительными китайскими лилиями чудесных оттенков. Воздух пьянил умопомрачительным ароматом.
Блестящие листья на кустах роз увенчались бутонами и цветами. Старинные розы со старинными именами: «Мадам Харди», роскошные белые махровые цветы, серебристо-розовая «Ноблес», «Олд вельвет» цвета крови — крови Антонио, бархатная «Клифтон», белая, как его рубашка, — смесь чистоты и насилия. Перед Кэтрин распустилась прекрасная роза «Фантен- Латур», старинные французские розы «Пеллисон», «Анри Мартин», «Леда» с алыми отметинами на краях белых лепестков.
Ни звука, тишина и безмолвие.