Сегодня утром в зеркале Ральф увидел, что в дураках остался именно он. Подобное открытие задело его.
Эти люди, их часто болеющие дети… Мужья и жены, не любившие друг друга или любившие, — Ральфа терзала их сексуальная жизнь, скрытая под одеждой. Похоть людей. Контакты и прикосновения. Их дети умирали, иногда все сразу. За месяц. От дифтерии, тифа или гриппа. Мужчины и женщины за ночь сходили с ума, по неизвестной причине устраивали пожар в своем доме или же расстреливали родственников, даже собственных детей. Публично оголялись, мочились на улицах, испражнялись в церквях. Забивали здоровых животных, сжигали их в хлеву. Об этом каждую неделю писали газеты. Каждый день происходила новая трагедия, новое необъяснимое сумасшествие.
Они поливали свою одежду керосином, слишком близко становились к огню и вспыхивали как свечки. Пили отраву. Подмешивали яд друг другу. Рождали дочерей от собственных дочерей. Ложились спать психически здоровыми, а просыпались безумцами. Сбегали. Вешались. Такое случалось.
Ральф полагал, что его лицо и тело нейтральны, но на самом деле с сочувствием относился к людям и их горестям. Ложась спать, он старался выкинуть мрачные мысли из головы, однако сегодня утром понял, что прошлое наложило на него отпечаток.
Серая кожа, безжизненные волосы, и их меньше, чем он помнил. Углы губ и глаз опустились. На лице страдальческое выражение. Голова откинута назад, поскольку люди часто подходили слишком близко и разговаривали слишком громко. Все это стало заметно. Все видели это. Оказывается, он ничего от них не скрыл. Каким же он был идиотом!
А когда-то он увлекался на каждом шагу. Несся за очаровательной лентой на шляпке. Легкая походка, задевший его подол юбки, рука в перчатке, согнавшая муху с веснушчатого носа, — этого было достаточно, этого хватало, чтобы сердце учащенно забилось. Он радостно семенил следом с чувством трепетного ожидания. Он так сильно влюблялся, что болело все тело. Однако сейчас он утратил эту способность и, взглянув в зеркало, с ревностью вспомнил себя молодого.
Вспомнил, как впервые увидел обнаженную руку взрослой женщины, как впервые женщина распустила для него волосы. И они заструились потрясающим каскадом с запахом лавандового мыла Он помнил каждый предмет мебели в комнате. Свой первый поцелуй. Как он это любил! Это было для него всем. Желания тела были главными в его жизни.
С безнадежностью можно смириться, пока ты сам небезнадежен. Ральфу исполнилось пятьдесят четыре, и отчаяние накрыло его как инфекция, он даже не успел этого осознать. Он не заметил того момента, когда надежда испарилась из его сердца.