Он ничего не понимал в происшедшем, но прекрасно видел, что они вдруг оказались не там. Этого, по его мнению, было достаточно для немедленного отступления на исходные позиции. Ясно одно: вокруг не Третий Рейх…
Ляхов дисциплинированно кивнул. Черников начал службу в батальоне на три месяца раньше, а, значит, по неписаным правилам, имел над равным по званию Ляховым старшинство. Более того, именно он официально назначен был старшим. Армейские порядки… Даже если выполняющая служебное поручение группа состоит всего-навсего из двух человек, один из них обязан быть старшим, тем более учитывая их службу.
Они зашагали быстрее. Однако вскоре выяснилось, что можно было и не спешить. Их уютного двухэтажного отельчика, именовавшегося, согласно местному колориту, «Бородой Рюбецаля», на прежнем месте не оказалось, вместо него стояло не менее старое, однако трехэтажное здание, и крыша не темно-красная черепичная, а выкрашенная в зеленый железная, и вывеска неопровержимо свидетельствовали, что тут, изволите знать, никакой не отель, а вовсе даже «Бальнеологическая клиника доктора Майендорфа»…
Совершенно ничего ценного в их неведомо куда подевавшихся чемоданах и не было — но почему-то именно сейчас оба ощутили себя понесшими непоправимый урон.
— Но ведь не напрочь все изменилось… — пробормотал Черников, направляясь в переулок. — Что-то и осталось, мы ж видели…
— Ты куда? — недоуменно спросил двинувшийся следом Ляхов.
— Хоть что-то выяснить на скорую руку… — ответил Черников, не оборачиваясь. — Ага! Я ж говорю, не все поменялось…
Ляхов понял, о чем говорит товарищ. Писчебумажная лавочка, где они еще утром покупали мелкие сувениры из разряда «на память о Гарце», как и следовало настоящим туристам, осталась на прежнем месте, разве что крылечко оказалось совершенно другим — но на фоне всего остального это показалось сущей мелочью.
И внутри все выглядело точно так же — вот только вместо портрета фюрера красовался портрет кайзера Вильгельма в пехотном мундире. Черников показал на него взглядом спутнику, и тот, поджав губы, с понимающим видом кивнул.
За прилавком вместо давешнего усатого старикана стояла рослая, румяная, кровь с молоком, блондинка, весьма даже симпатичная и ладная, ослепительно улыбнувшаяся господам посетителям так, что при других обстоятельствах оба непременно постарались бы с ней пококетничать — но не теперь…
— Фройляйн, — произнес Черников, изо всех сил пытаясь выглядеть беззаботным и даже веселым, — найдется ли у вас красивый отрывной календарь на следующий год?
Юная Брунгильда, играя глазками, с наигранной грустью вдохнула: