— Не позволю!
— А десять тысяч долларов?
— Сказал тебе, нет.
— Ради всего святого, сэр, почему?
— Черт бы тебя побрал. Арчи, что ты пристал ко мне? — Голова Вульфа повернулась в мою сторону. Он выпростал руку из-под одеяла и погрозил мне пальцем. — Да, пристал. Иногда я позволяю тебе делать это, поэтому сейчас не будут тебя ругать. Лучше отвечу на твой вопрос: почему я не хочу сейчас видеть Андерсона. Причины три: во-первых — я еще в постели, я не одет, и у меня отвратительное настроение. Во-вторых — ты можешь справиться с ним сам. В-третьих — я прекрасно знаю, что такое эксцентричность — ее законы беспощадны. Если человек, столько потративший усилий, чтобы прослыть оригиналом, при первом же подстрекательстве теряет выдержку и поступает, как каждый встречный, грош цена такому оригиналу. Уходи.
Когда я вышел, спустился вниз и сказал Андерсону, что он, если хочет, может подождать — Вульф примет его в одиннадцать, он не поверил своим ушам. Поняв, что Вульф не шутит, он чуть не взорвался от негодования. Больше всего его оскорбило, что он, как дурак, примчался сюда прямо с вокзала. Я тоже не мог понять, зачем он это сделал. Я постарался его успокоить, объясняя все эксцентричностью моего хозяина, мол, тут уж ничего не поделаешь, и рассказал ему как и зачем ездил накануне в Уайт-Плейнс, и что ситуация мне примерно известна. Это его немного отрезвило, и он даже начал расспрашивать меня подробнее, но я отделывался скупыми дозами информации. Мне доставило искреннее удовольствие видеть, как он переменился в лице, когда узнал, что Дервин тут же посвятил во все Бена Кука. Удовлетворив свое любопытство, Андерсон какое-то время сидел в раздумье, потирая нос и глядя куда-то поверх моей головы, а потом сказал:
— Вульф пришел к довольно странному заключению, не так ли?
— Да, сэр.
— Значит, он располагает какой-то сенсационной информацией?
Я улыбнулся.
— Мне приятно беседовать с вами, мистер Андерсон, но стоит ли тратить время впустую. Что касается сенсационной информации, то, что Вульф, что я, мы будем немы, как египетские мумии в музее, пока не будет произведено вскрытие. Не надейтесь.
— Что ж, очень жаль. Я мог бы обеспечить Вульфу вознаграждение, как главному следователю в этом деле… проведение дознаний и прочее…
— Вознаграждение? Какое же?
— Ну, скажем, пять тысяч долларов.
Я покачал головой.
— Боюсь, он слишком занят, да и я тоже. Сегодня утром мне, пожалуй, снова придется съездить в Уайт-Плейнс.
— Угу, — Андерсон прикусил губу и посмотрел на меня. — Вы меня знаете, Гудвин. Я редко отхожу от правил и занимаю агрессивную позицию, но не кажется ли вам, что в этом деле не все в порядке? Я хочу сказать — с нравственной стороны.