Они с новоприбывшим осматривают друг друга мертвыми белыми глазами.
— Я Любин, — наконец говорит он.
«И опять Баллард оказалась права, — понимает она. — Не будь у нас вывихнуты мозги, нас нельзя было бы здесь использовать».
Но она не в обиде. Ей не хотелось бы возвращаться.