— Я хочу, чтобы вы мне погадали, — попросила Рей.
На Лайле были черные слаксы и белая хлопчатобумажная блузка. Без тюрбана и серебряных браслетов она выглядела совершенно обыкновенно — таких женщин можно встретить в очереди на рынке, и Рей даже показалось, что просто смешно просить Лайлу предсказать будущее.
— Ко мне приходят только по записи, — твердо заявила Лайла.
Она была готова сказать все, что угодно, лишь бы поскорее избавиться от Рей.
— Мне очень нужно, — доверительно сообщила Рей. — Человек, которого я люблю, меня бросил.
— Если вы пришли ко мне именно поэтому, то могу сказать, что таких, как вы, наберется не меньше половины Голливуда.
Рей чувствовала, что куда-то проваливается.
— Вы не поверите, — сказала она, — но мне кажется, что я теряю сознание.
— О нет! — воскликнула Лайла. — Только не здесь.
И быстро прошла на кухню за уксусом, который тут же поднесла к носу Рей. Когда та немного пришла в себя, Лайла распахнула входную дверь.
— Вы правы, мне нужен воздух, — поблагодарила ее Рей. — И может быть, еще немного воды.
— Что-нибудь еще? — фыркнула Лайла, забирая пустой стакан.
— А можно мне крекер? — попросила вдогонку Рей.
Лайла вернулась с коробкой пшеничных хлебцев и еще одним стаканом воды, пообещав себе, что ровно через пять минут выставит Рей за дверь.
— Удивительно вкусный, — сказала Рей, откусив кусочек хлебца.
— Мне кажется, вы не совсем понимаете, — продолжала настаивать Лайла. — Я провожу сеансы гадания только по предварительной записи. Я не принимаю любого, кто зайдет ко мне с улицы.
— О-о-о… — протянула Рей.
К этому времени она успела сунуть в рот вторую половину хлебца, но внезапно почувствовала себя так неловко, что перестала жевать. Хлебец начал разбухать, раздувая щеку.
Если бы Рей не выглядела такой трогательно-беспомощной, Лайла никогда не села бы напротив нее в кресло-качалку и не спросила бы:
— Когда он вас оставил?
— Неделю назад, — ответила Рей. — Если бы я знала, что он обязательно вернется, я ждала бы сколько угодно. Честное слово.
— Двадцать пять долларов, — сказала Лайла. — И я не беру чеки.
Рей полезла в кошелек и отсчитала две десятки и одну пятерку.
— Надеюсь, вы понимаете: то, что я вам скажу, может вам не понравиться, — предупредила Лайла.
— Мне все равно, — согласилась Рей. — Я ко всему готова. Говорите смело все, что знаете.
Но делать этого Лайла не собиралась, решив, что будет гадать не для Рей, а для себя. Однако для того чтобы сходить на кухню и налить в чайник воды, ей пришлось собрать в кулак всю волю. На то, чтобы поставить чайник на плиту, казалось, ушла целая вечность. Время начало тянуться ужасно медленно: в такие минуты появляется ощущение, что все чувства притупляются. Когда вода начала накипать, Лайла выглянула во двор. Ричард стоял па стремянке и срывал с дерева лимоны. Его окликнул сосед, и мужчины принялись обсуждать какое-то удобрение. Через некоторое время Лайла перестала слышать их голоса. Не слышала она и стука лимонов, которые Ричард бросал в корзину. Вместо этого ей слышалось шуршание черных юбок Хэнни, когда та, отпрянув, прижалась к стене. Лайла привела Стивена в ресторан, чтобы познакомить его с Хэнни. Теперь-то она понимала, что ей не следовало этого делать. Хэнни продолжала смотреть куда-то сквозь Стивена даже после того, как одарила его самой обаятельной своей улыбкой, против которой не мог устоять ни один человек. Когда он попросил ее погадать, она громко рассмеялась — и при звуках этого леденящего душу смеха, эхом отозвавшегося на кухне, повара положили ножи, которыми крошили картофель, и смущенно переглянулись.