— Смейся-смейся, — сказал Джессап. — И не думай, что я стану заниматься старыми клячами. Я буду разводить карликовых лошадок.
Рей взвизгнула так пронзительно, что Джессап, не разобрав, в чем дело, бросился к ней. И только затем понял, что Рей заходится от смеха. Покачав головой, Джессап вернулся к столу и налил себе еще одну кружку кофе. Он смотрел на Рей, дожидаясь, пока она отсмеется, но Рей, едва вспомнив слова «карликовые лошадки», вновь заливалась смехом.
— Ну, давай, давай, — обиделся Джессап. — Ничего, ты еще обо мне вспомнишь, когда я разбогатею.
Рей вытерла слезы и мгновенно успокоилась. Похоже, Джессап искренне верит в свою затею.
— Богом клянусь, Рей, они не больше сенбернаров. — И, положив в кофе ложку сахара, добавил: — Мне нужно это ранчо.
Теперь Рей точно знала, почему вернулся Джессап.
— Ни за что, — сказала она.
— Слушай, ты забрала машину, в таком случае деньги — мои.
— Эти деньги я скорее отдам первому встречному, чем тебе, — заявила Рей. — Да я их лучше сожгу.
— Ты ничего не хочешь мне дать? — спросил Джессап.
— Кое-что я тебе уже дала, — возразила Рей. — Угадай — что? Я тебя любила.
— Любила? — переспросил Джессап и, подойдя к ней, обнял.
— Отстань, — отмахнулась Рей. — Денег я тебе все равно не дам.
— Я мог бы остаться на ночь, — предложил Джессап.
Он стоял, прижимая к себе Рей, и ей снова стало жарко. Отстранившись, она подошла и выключила плиту:
— Я не собираюсь платить за газ. Хочешь сушить куртку — сам и плати.
Они стояли, глядя друг другу в глаза. Темнело, но они не включали свет. На полу растеклась лужа молока, которую Джессап так и не вытер, и теперь в ночном сумраке казалось, что это не молоко, а чернила. Почувствовав, как зашевелился ребенок, Рей положила руку на живот.
— Я мог бы остаться, — повторил Джессап.
Рей молча покачала головой. Она так и не смогла заставить себя взглянуть на него, пока он полоскал под краном свою кружку и надевал куртку.
— Наверное, поеду на автобусе, — бросил Джессап.
— На чем же еще? — пожала плечами Рей.
За окном кухни царила кромешная тьма и, судя по звукам, лил дождь — скверная погода для того, кто собирается ехать в Барстоу на автобусе, да еще в одиночку.
— Не хочется расставаться вот так, — сказал Джессап.
— А что? — спросила Рей. — Что тебе не нравится? Тебя же больше заботят какие-то лошади, чем собственный ребенок.
— Странно как-то, — произнес Джессап. — Все, что произошло со мной за последнее время, было связано не с тобой.
— А со мной вообще ничего не было связано. Ничего, что бы ты ни делал! — воскликнула Рей.
— Неправда, — не согласился Джессап.