Господи, как я все это ненавидел. Даже не платья и косметику. Не женское имя и сиськи.
Нет…
Я ненавидел сценарий, который родители подписали задолго до того, как я научился самостоятельно принимать решения. Я ненавидел уверенность с которой они, как и Альберт, все хотели контролировать в моей жизни. Чтобы и соседи, и родственники видели — у Яковлевых прекрасная семья! Лучшая семья! Просто образец… как с обложки журнала… Две умницы-дочки, дом — полная чаша и никаких отклонений от нормы.
Но отклонения были… Увидев себя в зеркале с мальчишеской прической, я вдруг так остро, до боли в груди захотел бежать… Бежать прочь от родителей, финансового института, за который они платили, и их твердокаменной уверенности, что из Светы надо сделать настоящего человека.
Две недели после этого я ходил сам не свой. Снова забросил все платья на дальнюю полку шкафа и начал пользоваться мужским одеколоном…
Думаю, мама сходила с ума. И больше всего ее, конечно, пугало, что на это скажут соседи.
Но мне уже было все равно…
Я пошел в разнос.
Демонстративно напился на отцовом дне рожденье. Перестал мыть волосы и стирать джинсы. Принялся хамить всем направо и налево по поводу и без.
Опустился, короче, на самое дно.
Мне тогда казалось, что это единственный способ сохранить и преумножить ту решимость, которая, подобно нарыву зрела в душе. А решил я… решил уехать. Совсем уехать из родного города.
Бросить институт.
Порвать все старые связи.
Особенно — с родителями.
Вот так я и оказался в Казани. Всего три часа от дома — а какая свобода…
Это было год назад… тогда стоял жаркий август.
С жильем вопрос решился быстро, я почти сразу нашел неплохую квартиру, которую стал снимать на пару с одним геем. Не дворец, конечно, но много ли нам надо? В моей комнате имелось окно с видом на дворик, удобный матрас на полу и ноутбук. Этого было вполне достаточно. И сожитель оказался отличным парнем, не смотря на всех его 'друзей' и привычку не смывать за собой.
Так что из больницы я сразу поехал домой. Едва дождался, пока пожилая медсестра сделает простую перевязь для моей пострадавшей руки, и почти бегом побежал на остановку. Устал ужасно… Хотелось только одного — принять горячую ванну и уснуть.
Но автобус все не шел, а сентябрьская погода сильно мне подгадила. Я зябко ежился под козырьком остановки и смотрел, как мелкий дождь сыпется на зонтик стоящей передо мной дамы. И ужасно жалел, что не надел с утра ветровку — теперь она была бы очень кстати.
— Эй, пацан, закурить есть? — услышал я за спиной. И сразу внутренне напрягся, уж очень голос был нехороший. Так обычно начинают беседу любители поживиться чужим телефоном.