Выйдя на центральную аллею мы миновали еще пару отрядов, только-только собиравшихся выходить, и я окончательно успокоилась. Перед подковой с надписью "Аквамарин", обозначавшей выход из лагеря, ребята из дежурного отряда, прятавшиеся в тенечке от жаркого солнца, записали время выхода на море. Паренек пятнадцати-шестнадцати лет скользнул взглядом по колонне, считая детей по головам, и сверив цифры в тетради: 34 ребенка, трое сопровождающих, не стал уточнять, кто именно стоит в сопровождении отряда. Очень уж жарко было на солнце, и не хотелось выходить из-под сени раскидистых акаций.
Я перевела дух, и мы вышли, наконец, на лестницу.
Дохнуло свежим морским бризом. Океан, прятавшийся до того за деревьями, простерся от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Обозначая разницу глубин, менялся его цвет, становясь от насыщенно-синего ярко-бирюзовым. Светилась граница силового ограждения, очерчивая обширную акваторию пляжа. Серой, едва заметной нитью посверкивал на солнце орбитальный лифт. От него шел, подпрыгивая на волнах, казавшийся маленьким отсюда катер. Было видно, как далеко под нами спускаются по лестнице другие отряды. Подойдя к перилам можно было глянуть вниз и отшатнуться от головокружительной высоты обрыва. Розово-белые скалы из песчаника были почти отвесны. Их мягкие наслоения, образующие красивый, плавный узор, обозначали, как медленно те поднимались со дна, постепенно превращаясь в плато. В длинных горизонтальных бороздах, образовавшихся под воздействием ветра, воды и сезонных перепадов температур, нашли приют зеленоватые лишайники и кусты чахлой растительности. По правую руку широкая лестница не была ограждена ничем, кроме наступающего прямо на нее дикого леса. Его плотные заросли лучше любых заборов сдерживали не в меру любопытных детей. Пробиться сквозь них здесь было практически невозможно. И лишь когда мы спустились ниже, к развязке нескольких тропинок, одна из которых, как я уже знала, вела к выходу на причал, другая, наверняка, к базару, лес отступил чуть дальше, потесненный человеком. Океан скрылся за гребнем невысокого холма, но шум его волн слышался все отчетливей. Мы свернули на третью тропку. Длинной прямой лентой она бежала в узкой ложбине вдоль лугов, где ярко-зеленая трава поднималась выше человеческого роста. Я оглядывалась, опасаясь, как бы кто не потерялся в этой траве, но дети, уже не раз ходившие этой дорогой, не обращали внимания на манящие дикие заросли, в которых так удобно было бы играть в прятки или казаки-разбойники. Только девочки, отбегая от дороги, срывали яркие цветы, в изобилии росшие у обочин, и плели себе венки. Холм становился все ниже и шире, пока мы не вышли, наконец, к океану.