Высокие волны накатывали на белый песок пляжа, отсутпая с тихим шипением перекатываемой гальки. Та узкой полоской тянулась вдоль всей линии прибоя. Длинные ленты и мохнатые бороды водорослей, зацепившись за камни, полоскались в чисто-белой пене.
Плаврук, дочерна загоревший, атлетически сложенный мужчина встретил нас у границы пляжа.
— Привет! — белозубо улыбаясь, поздоровался он со всеми сразу, — убираете линию прибоя, пять минут купаетесь, выход из воды по свистку, из-под навесов без кепки не выходить, по солнцу много не бегать. В общем, все как всегда. — И он обернулся ко мне, подмигнув.
Я сообразила, что все это было сказано исключительно для меня, как для новенькой здесь.
— Спасибо, — я улыбнулась в ответ.
— Роман Константинович, Роман Константинович, а трамплин будет? — загалдели мальчишки.
— Сами делайте себе трамплин, — ответил плаврук, смеясь, — тяжелые вы уже, на плечах вас таскать.
— Ну Роман Константи-и-инович, — затянули ребята, и плаврук махнул рукой.
— Ладно.
Судя по всему эти уговоры тоже уже стали этаким своеобразным ритуалом, повторявшимся изо дня в день.
Мы прошли дальше, под деревянные навесы с плетеными шезлонгами. Дети побросали пакеты с вещами, полотенца и, скинув обувь, помчались к линии прибоя, принялись собирать и оттаскивать в яму, вырытую поодаль, запутавшиеся в камнях водоросли. Девчонки хохотали и отпрыгивали, когда волны набегали на их босые ступни.
Детдом был уже здесь. Они тоже убирали пляж, и только Ильсур Айсович плыл батерфляем вдоль всей силовой линии, обеспечивающей безопасность акватории пляжа от обитателей местных глубин. "Метров пятьсот, а может и больше", прикинула я, глядя, как стремительно преодолевает пловец дистанцию.
Когда его голова и плечи поднялись над водой в очередной раз, рядом, за чуть светящейся полосой силового барьера, вынырнула, блеснув на солнце, темно-серая крутая спина с острым треугольным плавником. — Дельфины! Дельфины! — закричали дети, указывая на выпрыгивающих из воды животных.
Те сопровождали пловца до тех пор, пока он не повернул к берегу и не выбрался на сушу. Развернувшись, стая устремилась в океан. По толпе детей прокатился разочарованный вздох.
— Видали? — спросил Ильсур Айсович, проходя мимо и отфыркиваясь, словно морж. На его шее, как у настоящего пловца, болтались очки. Мокрые волосы, небрежно зачесанные назад, открыли широкий, покатый лоб с мощными надбровными дугами. — Какие красавцы! — В его голосе сквозило неподдельное восхищение. — Говорят, их завозят сюда сотнями. Настоящая эмиграция. А в обмен они работают на подводном и надводном строительстве. Осуществляют разведку территорий, изучают местную фауну… Эх!