— Ты хочешь сказать, что даже такие обормоты, как мы, индейцы, не отдадут свою землю злейшему врагу?
— Пусть мы, евреи, злейшие враги человечества, плетем коварные сети для мира, спрятавшись на обратной стороне Луны. Но все равно мы не всесильны. Такая формулировка тебя устроит?
— Да я и с первой не спорил.
— Индейцы могли пойти на такое, только если бы приз оказался очень, очень большим. Таким, к примеру, как округ Ситка.
— Положим.
— Об американцах я подумал под углом доступа к файлам о катастрофе с Наоми. Ведь никакой еврей не может обещать такого приза.
— Свитер пингвиновый, — сказал Берко. — И переход округа Ситка под юрисдикцию аборигенов после ухода евреев. За это индейцы помогают вербоверам в селекции красных телок.
— Но что с этого имеет пингвинный свитер? — спросил Ландсман. — Что отломится сучьим Штатам?
— Здесь, братец Ландсман, начинается Большая Тьма, — решил Дик, снимая ручной тормоз. — Вилфрид Дик туда с тобой не пойдет.
— Даже думать об этом не хочется, — повернулся Ландсман к Берко, — но придется нам, пожалуй, наведаться к месту резни.
— Fuck его мать… — безрадостно заключил Берко по-американски.
В сорока двух милях от южной границы Ситки торчит над лужицей на двух дюжинах свай домишко, слепленный из выкинутых волнами обломков и крытый серой дранкой. Один из закоулков земли, забытых Богом, но посещаемый медведями и выбросами метана. Кладбище шлюпок, снастей, ржавых пикапов, а также дюжины русских зверобоев и их алеутских проводников. С одной стороны залива в зарослях прячется длинный общинный дом индейцев, с другой тянутся каменистые россыпи. На тысяче черных камней древние высекли изображения звезд и зверей. На этом пляже в 1854 году двенадцать «промышленников» и алеутов, возглавляемых Евгением Симоновым, погибли от рук вождя тлингитов по имени Кохклукс. Через сотню лет праправнучка вождя Кохклукса, миссис Пульман, стала второй индейской женой пяти-с-половиной-футового еврея, шпиона-шахматиста по имени Герц Шемец.
И в шахматах, и в темном агентском промысле дядя Герц отличался чутьем момента, переизбытком осторожности, глубиной подготовки. Он изучал противника всеми доступными средствами, выискивал его слабые места, комплексы. Двадцать пять лет вел он тайную борьбу против целого народа, стараясь вырвать из-под ног этого народа его землю. За это время стал он признанным знатоком культуры и истории народа-противника. Дядя Герц наслаждался сочностью языка тлингитов, его сосущими леденцовыми гласными и жующими согласными. Он добросовестно исследовал дух и тело женской половины племени.