– Затихни, плакса! – ворчит Головастик.
Я встаю. Что я могу сделать? Бороться с такими взглядами? Это бесперспективно. И наставлять его тоном пастора, что ему всего лишь воздалось по заслугам, что именно он… Нет, мне просто противно.
– До свидания, товарищи! – говорю я подавленно и ухожу.
Вот так: лучшие друзья ненавидят друг друга…
– После полудня здесь был один австриец, – сказал Ольферт, когда я вернулся. – До пяти можете сходить к нему. Бергман, казарма IV, второй этаж.
Я иду. Что ему нужно? – думаю я. В казарме IV мне указывают на тучного кавалериста.
– Послушайте, фенрих, – начинает он, – наш переводчик все еще болен, поэтому мы хотели бы вас попросить… Один часовой привел нам двух девушек, молодые, стоящие штучки, из офицерского борделя в Чите. Мы не можем как следует объясниться, потому я сказал, чтобы он еще раз пришел к пяти…
Я закусываю губу. Должен ли я? Я обязан. Моя жизнь превратится в ад, если я откажусь…
Он все мне объясняет. Цена, число клиентов, срок пребывания девиц. О, он не из застенчивых, ему не нужны румяна!
– За это я поставил вас в список вторым, – говорит он в заключение.
– Спасибо, господин ротмистр, не нужно.
– Почему? Ну, знаете ли, первым я пропустить вас не могу, основную часть работы мы проделали сами…
– Я вообще не хочу, господин ротмистр! – перебиваю я его.
– Вообще? Вторым, подумайте об этом!
Мне стоило труда убедить его, что у меня другие причины. К счастью, часовые явились вовремя.
Я получил первую посылку! Там все, что я просил, хотя она оказалась ополовиненной – должно быть, украли. Отец пишет, что это уже третья посылка, которую он отправляет с одним и тем же содержимым. А я получил одну, и ту ополовиненной! На крышке его рукой написано: «Мы желаем создать идеальное отечество и жизнь свою ценить меньше, нежели наши идеи!»
Почти одновременно мне приходит первый перевод: 500 рублей. Благодаря посредничеству Вереникина я получаю полностью всю сумму, обычно крупные суммы выдаются месячными взносами по 50 рублей. Наконец-то я снова смогу покупать сигареты! Хотя здесь только английские, китайского производства: «Ласточка», «Пчелка», «Золотой шлем» – самое главное, что они есть.
50 рублей я дал Шнарренбергу, чтобы он раздал нашему «разъезду».
Сегодня часовой должен привести женщин. После ужина пара человек исчезает из нашей комнаты – тихо, крадучись. Меркель первым, Виндт вторым, кандидат в офицеры – последним. А где же Ольферт? – вдруг подумал я. Меня охватывает беспокойство. Неужели и он?.. А если он погубит свое здоровье на всю жизнь? Хороший, честный, здоровый человек…