Брайан откинулся на спинку стула.
— Два года?
— Да. Может, стоит рассказать об этом? — Ее голос был обманчиво спокойным. Она наклонилась вперед, злость залила щеки румянцем, глаза горели голубым огнем. — Ровно два года, один месяц и двадцать три дня. Но кого это интересует, кроме меня!
— Паула! — Брайан нахмурился.
— Два года назад я встречалась с прекрасным человеком. Была без ума от него. Я любила его! Потом я поехала к Мартину и Бетти на День благодарения — сразу после того, как они поженились. А когда вернулась обратно, то больше не увиделась с тем человеком. И он мне больше не звонил. Никогда. Я звонила ему, но он не хотел разговаривать со мной!
— Паула!
Но она безжалостно продолжала, не давая Брайану вставить ни слова:
— Я так и не поняла тогда, почему это произошло. За мной пытались ухаживать другие мужчины, но все они были мне глубоко безразличны. Я ни с кем не хотела встречаться. Я ни в кого не хотела влюбляться, потому что любила Фредерика Митчелла. Любила и люблю. И буду любить до самой смерти!
— Боже мой! — Брайан потер лоб рукой, стараясь не встречаться с сестрой взглядом.
— Да, Брайан, я была глубоко несчастна в течение долгого времени. И знаешь, внезапно я узнала, что ты являешься причиной всего случившегося!
Ей захотелось разбить что-нибудь, чтобы снять нарастающее напряжение. Пусть он попробует опровергнуть ее обвинение!
Брайан долго молчал, не глядя на нее.
— Я хотел как лучше, — пробормотал он наконец.
— Лучше для кого? Для тебя? Уж точно, не для меня!
Слезы заблестели у нее на глазах. Она так надеялась, что ошибается, что никто из братьев не виноват в ее бедах!
— Брайан, два года вычеркнуты из моей жизни. Я пыталась скрыть это, чтобы не волновать тебя и Мартина. Думала, что вы все равно не сможете помочь. Но теперь я хочу знать, что произошло.
Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Паула, этот человек — полицейский! Разве ты не знаешь, как опасна их жизнь?
— Вот в чем дело? Он не понравился тебе только потому, что был полицейским?
— Я хотел для тебя лучшей участи. Подумай сама: тебе пришлось бы беспокоиться о нем каждую секунду…
— Ты считаешь, что быть полицейским опаснее, чем ковбоем? Опаснее, чем участвовать в родео? Просто в себя прийти не могу… Что я, по-твоему, должна делать? Ждать человека, у которого была бы достаточно безопасная работа? А лучше — такого, который вообще никогда не выходит из дому: вдруг его собьет машина или ему кирпич упадет на голову? — спросила она с сарказмом. — Что ты наделал Брайан? Боже, что ты натворил?!
Он отодвинул стул, подошел к окну и уставился в темноту.