Механически, почти не думая, я метнул одну за другой две гранаты и дымовую шашку, Володя резко дал ход и машина сквозь клубы дыма подскочила к Виктору.
— Со мной все нормально, — услышали мы голос друга. Он лежал в нескольких шагах от шлагбаума и стрелял по амбразуре. Володя бросился к нему.
В это время сзади вскрикнула Эдит, и сразу же машину резко встряхнуло. Обернувшись, я увидел Вольфа, метнувшегося из машины. Эдит сидела, странно скорчившись, обхватив руками живот. Голова ее была опущена.
Вольф обманул нас. Он давно пришел в сознание и выжидал подходящий момент для бегства.
Забыв о раненой, я ринулся за ним, но, неловко ударившись плечом о дверцу, на миг потерял сознание. Очнувшись, увидел: Вольф, пригибаясь, зигзагами бежал к бункеру и кричал что-то визгливым голосом. Жандармы возобновили стрельбу из автоматов, стремясь отсечь дорогу Виктору и Володе, которые бежали наперерез Вольфу. Было ясно, что им не успеть.
Медленно подняв вальтер и стараясь унять дрожь руки, я три раза выстрелил, метя в голову фашисту. Вольф упал возле самой двери бункера. Два немца, выскочившие навстречу, поволокли его в бункер.
Мы не могли продолжать схватку. В любой момент могла появиться погоня. Друзья помогли мне сесть в кабину, и “мерседес” рванулся вперед, прямо по полю, в объезд шлагбаума. Володя включил внутреннее освещение, и мы на ходу осмотрели раненую.
Теплый шерстяной свитер, в котором осталась Эдит, сняв шубку в вилле, был пропитан кровью. Леонтьев осторожно разрезал его спереди. И без специалиста нам все стало ясно: в область живота нанесена глубокая ножевая рана. Не могу сказать тебе, дружище, что пережил я за эти часы. Из-за нелепой случайности сорвалось дело. А рядом со мной лежала тяжелораненая девушка, дороже которой для меня не было никого на свете. Я забыл о своей ране, не чувствовал боли, и все мои мысли были о ней.
Мы мчались навстречу огненным зарницам, навстречу гулу канонады, обгоняя порой грохочущие танки и беженцев, жмущихся к обочинам дороги. Никто не думал задерживать нас на этой, охваченной лихорадочной тревогой военной дороге. Вода в радиаторе кипела, от “мерседеса” валил пар. Вдруг Виктор, придерживающий Эдит, негромко окликнул нас. Девушка пришла в себя. Даже тяжелое ранение и глубокое забытье, в котором она находилась, не смогли заслонить от нее того, что произошло.
Я услышал слабый голос Эдит.
— Передайте, — с усилием сказала она, — план… план… хранится… — и снова потеряла сознание. Виктор, поддерживая ее голову, повернулся ко мне.
— Что будем делать, командир? — спросил он сразу охрипшим голосом.