Наконец, свернув с автострады, мы поехали по дороге, ведущей в приморский город Ля Рошель, где молодой Сартр обучал лицеистов-лоботрясов философии и от злобы написал свой первый роман «Тошнота». А дальше мы уперлись в тот самый длиннющий мост. Въезд на остров Ре оказался платным. Это мне решительно не понравилось. Еще не знаешь, за что платишь, а уже платишь. Ладно бы на выезде с острова. А то, как на французской бензоколонке ночью — плати вперед. Правда, у нас… — но какая разница! Русский человек за границей забывает о родных порядках и становится таким требовательным, будто у нас за все услуги платишь только в конце квартала. Русская требовательность за границей уникальна. Она изводит обслуживающий персонал. Русский придирается ко всему. Почему у вас нет русских газет? Подайте мне водку на березовых почках! Ах, у вас ее тоже нет? А что — с угрозой — у вас вообще есть? Если русских людей снова перестанут пускать за границу, свободный мир вздохнет с облегчением.
Скажу сразу: у кого есть желание не видеть и не слышать русских людей на отдыхе, езжайте на Ре. Туда соотечественники не заплывают. Раз я услышал русскую речь на мысе у старого Маяка китов — но это был исключительный случай. Правда, зимой на остров прилетают отдохнуть от морозов сибирские гуси. Но они, видимо, не выпендриваются на фоне местных сов, журавлей, чаек, прочих пернатых (в целом, семьдесят пять видов птиц), и наших гусей на острове любят.
Остров Ре, по приезде, меня разочаровал. В него трудно влюбиться с первого взгляда. Впрочем, было уже темно. Кроме того, ужином нас все-таки накормили. Вкусно! Молодой повар постарался. И гостиница оказалась чудесной, в меру антикварной, с номером на двух уровнях; сядешь наверху в ванну, и номер как на ладони: Майка валяется в центре большой кровати, Женя готовится ее кормить — все видно, все под контролем. Но подозрение заползло в душу: не приехали ли мы не на тот остров? Столько в мире удивительных островов, а мы приехали на так себе остров, пусть даже и облюбованный неизвестными французскими знаменитостями. Откуда взялось это ночное подозрение?
Не знаю. Но я проворочался полночи: зря приехали? Такое вот русское предчувствие. Утром встали, как всегда, поздно. Завтрак проспали. Вышли на улицу. Ветер! Дует так, что Майкина коляска вся трепещет. Солнце — горячее, а ветер — хоть варежки надевай. На Майку сразу трикотажную розовую шапочку надели. А в марине на дне валяются яхты и лодки, будто пьяные на земле. Даже хуже: не порт, а кладбище. В чем дело? Отлив? Атлантический отлив — это далеко и надолго. А где же горы? Где лес? Гор вообще нет. Холмы отсутствуют. Куда завезли? Остров — плоский.