Моя мама, которой довелось быть знакомой с Симоной Синьоре, спросила у актрисы:
— Как вы относитесь к Брижжит Бордо?
Одна — замечательная, другая — не более, чем сексуальный символ. И «замечательная» ответила:
— Бордо — хорошая актриса.
Понятно, она лукавила. Но у нее была не политическая (тогда еще не существовавшая), а корпоративная корректность. Поносить коллегу? Некрасиво. Предоставьте времени разобраться, кто прав и кто нет.
Может быть, мы не справляемся с условиями выживания? Тогда все не слишком удачные общества должны бы излучать человеческую агрессию, но почему-то не все излучают. Раньше у нас были тяни-толкаи, а теперь одни толкаи. Вот мы и бродим в темноте, натыкаясь на людей, пускаем в ход локти и кулаки, забывая, что скоро лягнут и тебя, тебя конкретно, и ты под общий хохот полетишь вниз.
Спроси современного русского писателя, кого надо читать из его коллег, он нахмурится и пробурчит что-то непонятное. Если настаивать, он выдавит из себя два-три имени, но всеми возможными способами даст понять, что читать можно только его самого. Все художники, во всех странах, — известные эгоисты, но у нас, по сравнению с музыкантами, актерами, режиссерами, архитекторами, русский писатель — эгоист в квадрате: он не просто считает других писателей недостойными себя, он их вообще не считает за писателей.
Тем не менее, иностранные книжные ярмарки, одна за другой (Франкфурт, Варшава, Париж, Будапешт…), в качестве специального гостя зовут Россию. Зачем? Ураган русской литературы докатился до их берегов. Но никаких разрушений. Плотины не рухнули. Города не затоплены русской мыслью. Солнце русской поэзии не играет в водах венецианских каналов.
Что ждать от нашествия русской духовности, от этой мышиной возни, что ждать Европе от писателей, которые волей-неволей оказались наследниками великой литературы, которые в школе читали Пушкина в оригинале и даже, часто от страха получить «двойку», выучили некоторые его стихи наизусть? Я не думаю, чтобы кто-нибудь из русского литературного десанта — это десант? где наши парашюты? так, неверная поступь ног… — мечтал вернуться к цензуре, в самиздат. Но тоска по былому величию, боевой молодости, сладким секретаршам неизлечима. Русские писатели сегодня — свободные и независимые (от денег) люди, которые имеют право не соглашаться ни с прошлым, ни с настоящим, ни с будущим. Те же, кто соглашаются, делают это по доброй воле или по убеждению, которое, впрочем, может быть как провокационным, так и по-писательски наивным.
Главным признаком сегодняшнего русского писателя является его способность суждения. Русский писатель обо всем судит быстро и бескомпромиссно: этот парижский официант ему кажется плохим, а тот гарсон — еще хуже. В пылу полемики он вдруг убеждается, что ему принадлежит право на истину. Так что в Европу едут люди, которые везут с собой, по крайней мере, около сотни истин, а, может быть, больше, потому что русский писатель имеет одно представление об истине утром, другое — вечером. А третье — глубокой ночью.