Орест стоял рядом и ничего не говорил.
– Егоровна у нас травница, – заметила как бы между прочим служанка, скорее для него. – Она любые раны лечит так, что и следа почти не остается. Пойдем, миленький, дам тебе молока.
Так же молча тот отправился за Аксиньей.
– Ну, сегодня пусть проявит себя Джим, – пробормотала я сама себе, – он ведь считает себя врачом, а завтра посмотрим на самочувствие Кирилла... Однако кто же это покушался на его жизнь?
– Какой-то этот Орест страшный, – поделилась впечатлением вернувшаяся с молоком Аксинья. – Я к нему по-хорошему, а он только глазами сверкает! Хоть бы спасибо сказал!
Уже присев на кровать, я встрепенулась:
– Надо посмотреть, закрыты ли двери дома на засов?
Если мне приходила в голову какая-то мысль, я тут же спешила ее проверить, хотя могла бы и послать Аксинью. Впрочем, она поспешила следом за мной, и в коридоре почти тотчас же мы столкнулись нос к носу с Мамоновым.
– Что это, ваше сиятельство, нынешней ночью вам не спится?
– Да вот подумала, закрыли нынче входные двери на засов или нет? – смущаясь, призналась я. Мне вовсе не хотелось, чтобы исправник заподозрил меня в неправедных поступках.
– Ага, значит, и вам это пришло в голову, – оживился он. – Так вот, двери закрыты на засов, а это значит, что...
– Убийца до сих пор находится в доме! – выпалила я. – Постойте, но кто-то же выпрыгнул в окно!
– Никто не выпрыгнул. Кто-то лишь сделал вид, а снег под окном даже не примят.
– Но тогда как он проскользнул мимо нас?
– Сие есть тайна, каковую утренний свет непременно осветит, – философски заметил Мамонов.
Мне оставалось лишь вернуться к себе. Причем Иван Георгиевич сопровождал меня до самой комнаты.
– Спокойной ночи, ваше сиятельство, – ласково сказал он. – Надеюсь, ваш сон больше ничто не потревожит.
– А как там мой кузен? – спросила я.
– Рана оказалась неглубокой. Он скорее всего потерял сознание от страха.
– От страха? – не поняла я.
– Да, верно, всякий на его месте испугался бы. Проснуться посреди ночи от того, что кто-то пытается тебя убить...
– То есть вы думаете, что Кирилл сопротивлялся?
– Сопротивлялся. Убийца вроде на пороге обо что-то споткнулся.
– А Кирилл, выходит, свою свечу загасил?
– Загасил. Я, говорит, при свете спать не могу.
– А что рассказывает его слуга?
– Услышал ваши крики – он ведь спит в кладовке, а двери там, как нарочно, пригнаны плотно. Оресту показалось, что он услышал крик, а потом прислушался – тихо. Вот он и подумал, что ему приснилось. Они ведь договорились, ежели что, хозяин стукнет в стенку. А стука не было.
– Да уж, хозяину оказалось не до стука... Но кому, кому понадобилось его убивать?