Через некоторое время вернулся Исидор. Он проходил мимо меня и пояснил:
– Вспомнил по случаю, что в конюшне мы не искали. Никто не подумал, что англичанка захочет, например, взглянуть на лошадей...
– Пойдем вместе, – решила я, сходя с крыльца, – а заодно и поговорим. Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает... Сколько времени ты живешь в имении?
Я бросила взгляд на Исидора. Вопрос самый обычный, но что-то мешало мне сразу согласиться с тем, что Исидор был всегда и я просто его не замечала.
– Будущей весной исполнится пятнадцать лет, – отвечал он. – Прежде я жил на хуторе с крестьянами-хлебопашцами. Был у них кем-то вроде старосты. Незадолго до своей смерти Фридрих Иванович перевез меня в поместье. Как чувствовал!
А до того? Неужели он всегда был собственностью моих родителей? Что-то мешало мне с этим предположением согласиться. Должно быть, он прочел вопрос на моем лице и пояснил:
– До того времени я жил во Франции.
Я даже запнулась, сбилась с ровного хода.
– Ты жил во Франции? То есть хочешь сказать, что ты – француз? – изумилась я.
– Так и есть. Мое имя Исидор Бесмо. Я был мажордомом во дворце Изабель де Бренвилье...
Тут он споткнулся в своем повествовании: то ли на мгновение отдался своим воспоминаниям, то ли размышлял, как бы в запале откровенности не сказать лишнего. В любом случае мне не следовало его торопить. Тем более что Исидор быстро справился со своим замешательством.
– ...Изабель была очень добра ко мне...
То есть в каком смысле – добра? Это прозвучало двусмысленно, но Исидор этого не заметил.
– Она подала мне руку помощи, когда я оказался в бедственном положении, но потом ее саму кредиторы отца разорили, и бедная девушка оказалась почти на улице... Может, это и к лучшему: она не попала на гильотину... Но если бы ее не подобрал полковник Болловский...
Так вот как все случилось! Мой отец порой бывал во Франции без матери, по своим служебным делам, и там познакомился с бедной девушкой... А он всегда был рыцарем. Между ними вспыхнуло чувство.
Рассказ настолько захватил меня, что я даже стала попутно складывать, словно мозаику, кусочки из жизни моего отца.
– Но Изабель давно умерла... Вы ведь свободный человек?
Он согласно наклонил голову.
– Тогда почему вы живете в Дедове, среди крепостных, и до сего времени не вернулись во Францию?
Мы уже дошли до конюшни и теперь остановились, разговаривая. Нас так захватило общение, что мы почти забыли о цели нашего посещения. Факел в руках потрескивал, создавая особый аккомпанемент нашему разговору.
Он внимательно посмотрел на меня и, словно раздумывая, а потом решившись, заговорил: