Вим открыл глаза. Судорожно вдохнул — воздух чуть не разорвал легкие. Тело болело, будто он и в самом деле куда-то плыл, напрягая последние силы. Каждая мышца горела изнутри; он был мокрым от пота. Морщась от боли, Вим приподнялся на локтях.
Он лежал на невысоком ложе, укрытый тяжелыми звериными шкурами, в огромной комнате с бревенчатыми стенами. Окон здесь не было, единственную дверь — у дальней стены — закрывала тростниковая циновка. Над сложенным из камней очагом змеилась струйка дыма, но огонь погас — лишь изредка вспыхивали красным остывающие угли. Снаружи доносились голоса, Вим едва различал их; однако внутри помещения не было ни души.
Ну и где он? И как сюда попал? Вопросы без ответа… Вим упал обратно на шкуры. Сверху на него уставился пустыми глазницами олений череп.
Вим лежал, разглядывая тяжелые ветвистые рога. Голоса за стеной сливались в монотонный гул — точно гудение комара над ухом. Хотелось крикнуть, чтобы все заткнулись, но Вим сомневался, хватит ли ему сил. Горло пересохло; в голове клубился туман. Словно кто-то, пока он спал, вытащил мозг и положил взамен ком липкой сахарной ваты. Розовой. Любые мысли вязли в ней, как в болоте.
Череп скалился в большезубой ухмылке.
— Смеешься? — проговорил Вим. — И что смешного?
Он прикрыл глаза, но продолжал видеть эту мертвую улыбку. Мертвую? Черт! Он же умер… Вим точно помнил. Был сильный удар, боль, пронзившая тело, резкая, как вспышка магния. А потом…
Потом была теплая и мягкая тьма. Она укутала его и сжимала сильнее и сильнее, пока он не превратился в микроскопическую точку. Крошечный уголек, затухающий среди вечного мрака. И тогда появились руки. Тонкие, светящиеся золотистым светом… Они возникли из ниоткуда. Осторожно, лоскут за лоскутом, руки принялись раздвигать окружавшую огонек тьму.
Тьма сопротивлялась — сильная, упрямая, она не собиралась упускать свою добычу. Каждое движение тянулось бесконечно долго. Тьма сгустилась вокруг золотистого света, сдавила его со всех сторон. Руки стали совсем прозрачными, того и гляди, исчезнут… Тьма торжествовала; Вим чувствовал ее звериную жадность. Мое! Не отдам! Ни-ко-му!
Золотистый свет вспыхнул так ярко, что тьма отпрянула. Руки подняли затухающий уголек, крошечный в огромных ладонях. Кто-то большой склонился над ним и тихонько подул.
Огонек вспыхнул ярче, разгораясь. Кто-то подул сильнее. Маленькая точка начала быстро расти. Больше и больше… Еще чуть-чуть, и она заполнит весь мир. Еще немного и…
Свет погас. Вим стоял один посреди окружившей его темноты, в которой не было ни времени, ни пространства. Один в пустоте. Он осмотрелся, зная, что ничего не увидит. Но увидел.