Все завязло. Что-то впереди застопорилось, чудовище со стотысячной головой продвигается все медленней, как будто кто-то нажал на гигантский тормоз. Давление сзади растет, дорога кишит насколько хватает глаз, хром и стекло дико поблескивают, гудки внезапно рычат, сигнальные рожки с резиновой грушей сипло попискивают. Нарастает нервозность.
Выкрики и толкотня прямо сзади. Грузовик цвета хаки пробивает себе дорогу. Стоя на подножке, военный в каске, с нашивками на обшлаге, вопит:
— Дайте проехать! Приоритет армии! Дайте проехать, черт побери!
Грузовик тычется носом в старый желтый кабриолет «ситроэн» с откинутым верхом, вмещающий господина с моноклем, его мадамшу, двоих дочек, чемоданы и канарейку.
— Краску испортили! — пищит Монокль. — Ничего себе, Французская армия!
— Ссала она тебе в жопу, Французская армия, эй ты там, с бронью! — отвечает тот, что с нашивками.
Акцент у него бельвильский>{32}, а рожа шпанистая.
И на тебе, — бац! — здоровый удар бампером по запаске. Кабриолет подскакивает, влепляется в плетущийся перед ним драндулет, еще один «ситроэн» с передними ведущими и с раскладушкой на крыше. Канарейка запела. Грузовик врезает еще и еще, дамы вопят, Монокль вцепился в руль, тот, что с нашивками, пьян до чертиков, шофер тоже, растерзанные призывники, плотно набившиеся в грузовике, — тоже.
— Пропустите, ядрена вошь, или я буду стрелять в толпу!
Ух ты, да он действительно вытащил свою пушку, мудак этот! Монокль вдруг все понял, пытается взять левее, но обочина запружена пешеходами, толкающими тачки, детские коляски, нагруженные так, что вот-вот развалятся. Грузовик помогает ему вырулить: последний удар бампером отсылает кабриолет в кювет, в единой каше из воплей и расквасни.
«Ситроэн» с передними ведущими послан туда же. Грузовик пробивает себе дорогу ударами бампера.
Отпихнутых поднимают, помогают им собрать свои сокровища, семью Монокля утешают.
— Лучше уж идти пешком, — говорю я им. — Так быстрее. И вообще, где вы найдете бензин?
— А как же… наши вещи? — хнычет мадам Монокль.
— Война, мадам, — говорю я по-царски. — Берите с собой только то, что можете унести на спине.
Те так и делают, все в слезах. Пока они сортируют вещи, люди останавливаются, жадно роются в том, что ими должно быть оставлено.
— Гляди-ка, Жанетта, классные ходики! Все из мрамора! Даже и вазочки к ним, ой, куда там!
— Иди ты! Видал, покрывало плетеное? Всю жизнь мечтала связать такое!
— Ой, глянь-ка, лисица! Чернобурка! Идет она мне? Ну как?
Семья Монокля отправляется в путь, у каждого по чемодану, привязанному к спине. Стервятники набрасываются на их трофеи, нагружаются, хоть сдохни, глаза завидущие, а бросят все это добро километра через два…