Стоит также отметить, что в процессе подготовки у меня возникла куча вопросов к руководству. Самым главным, даже принципиальным, был следующий: а для чего вообще понадобилось городить столь замудреный огород с дезинформациями и засадами на горных дорогах? Не проще ли подойти к каравану на боевой «тарелке» в режиме стелс, усыпить или ликвидировать всех нормалов, а паранормов захватить силами ОСО?
На что Митрофаныч со свойственной старику язвинкой ответствовал:
– Тебе, Аристусик, по твоему статусу, рассуждать не полагается. Сказано делать – выполняй. Сказано не делать – сиди и молча сопи в две дырочки.
– Между прочим, уважаемый вами Суворов Лександра Василич так не считал, ибо ценил простого солдата, – обиженно проворчал я, специально коверкая имя великого полководца на манер Учителя.
– Ладно, паря, объясню, – наконец сжалился надо мной гуру. – Мотай на ус. Леталка, даже невидимая для военных радаров и глаз простого человека, будет в два счета обнаружена либо со спутника, либо иными средствами наблюдения нашими американскими коллегами. И где гарантия, что они не вышлют на перехват пару-тройку своих «блюдец»? Не, мой мальчик, игрища в Покрышкиных и Кожедубов нам пока что без надобности. Все сделаем по-тихому, комар носа не подточит. Короче, Аристарх, вся надежда на тебя. Владыке до зарезу нужен тот Джек, Джон, Сэм или Том, что будет сопровождать караван. И запомни, сынок, этого парня непременно нужно стреножить в животе и здравии. Малость придушить имеешь полное право, но так, чтобы потом с его воскрешением не возникло особых проблем.
– Сделаю, Учитель! – пообещал я. Засим наши разговоры на означенную тему прекратились.
При подлете к Хорогу стюардесса в настоятельной форме потребовала от пассажиров застегнуть ремни. Ровно урча могучими турбинами, аэроплан направился к земле. Опять завибрировал корпус и жалобно заскрипели крылья, когда самолет попал в зону восходящих воздушных потоков. Наконец тряска закончилась, и шасси после ощутимого удара о твердую поверхность коснулись бетонной полосы. Пугающий несведущего человека гул снятых с гидроупоров винтов, финальная пробежка по взлетному полю и, наконец, остановка. Хвала Аллаху! Мы все-таки приземлились.
Едва я вышел на свежий воздух, к трапу самолета лихо подкатил «Хамви М1097», двухместный пикап. Из него выскочил бравый земляк в звании майора, облаченный в полевой камуфляж. Офицер немного замешкался, вглядываясь в толпу прибывших, наконец увидел меня, улыбнулся и, приложив ладонь к козырьку фуражки-афганки, поинтересовался: