Все больше людей «складывали» свои истории в общую копилку, и, пока пароход двигался к северу, Эдгар постепенно начал понимать, что все эти рассказы были не столько тем, что было на самом деле, сколько тем, во что каждый солдат хотел верить. Хотя здесь был провозглашен мир, присутствие вооруженного контингента было лишь мерой, обеспечивающей сохранение этого мира, на самом деле Эдгар понимал, что все было совсем не так. И от этого рождался когда-то страх и ощущение того, что необходимо что-то, что помогало бы не выпускать этот страх на волю. С этим пониманием пришло еще и другое: Эдгару показалось удивительным, насколько для него самого правда теперь не столь важна. Возможно, даже больше, чем любому британскому солдату, несущему здесь службу, ему хотелось верить в чудодейственность майора медицинской службы, с которым он ни разу не встречался.
Симбаунгве. Мигьяунги. Минхла. Однажды ночью, проснувшись, он услышал причудливое пение, доносившееся с речного берега. Звук был далеким, почти как шепот, заглушаемый звуком его собственного дыхания. Он приподнялся на кровати и прислушался, застыв в неподвижной позе. Пароход уплывал все дальше.
Магве. Йенагьяунг. А потом, в Киаукье, долгое неспешное путешествие вверх по реке было нарушено появлением трех новых пассажиров, закованных в цепи.
Дакоиты. Эдгар слышал это слово уже множество раз с тех пор, как в Лондоне прочел о них краткую газетную заметку. Грабители. Вооруженные бандиты. Разбойники. Когда Тибо, последний король Верхней Бирмы, взошел на трон почти десять лет назад, страна погрузилась в хаос. Новый король, оказавшийся слабой личностью, потерял господство над страной, власть начала рушиться, не в результате какого-либо вооруженного сопротивления, а из-за нарастающей, как лавина, эпидемии беззакония. По всей территории Верхней Бирмы банды мародеров нападали и на одиноких путешественников, и на караваны, совершали набеги на селения, требовали денег с одиноких фермеров за оказание протекции. Их жестокость была хорошо всем известна, об этом свидетельствовали сотни разоренных деревень, трупы тех, кто пытался противостоять бандитам, прибитые к столбам вдоль дорог. И когда британцы в результате своих завоеваний получили в наследство бирманские рисовые поля, вместе с ними они получили и дакоитов.
Узников поместили на палубе, где они расположились, скорчившись на настиле. Трое запыленных мужчин, скованные тремя параллельными рядами цепей, которые тянулись от шеи к шее, от пояса к поясу и от лодыжки к лодыжке. Не успел пароход отойти от дощатого причала, как толпа пассажиров уже образовала полукруг вокруг узников, которые сидели, безвольно свесив руки между колен, и смотрели на пассажиров. На их лицах невозможно было прочесть никаких эмоций, словно они не желали потакать желаниям публики, ждущей зрелища. Их охраняли трое индийских солдат, и Эдгар ужаснулся, подумав, что должны были совершить дакоиты, чтобы удостоиться такого эскорта. Ждать ответа пришлось недолго. Пока толпа пялилась на заключенных, путешественница из Италии задала этот вопрос одному из военных, а тот в свою очередь поинтересовался о том, что сделали эти люди, у одного из охранников.