«Эти трое, — объяснил охранник, — были вожаками в одной из самых свирепых банд дакоитов, они бесчинствовали к востоку от Хлайнгдета, у подножия гор, это как раз в районе британского форта, заложенного там в начале военных действий в Шанских княжествах. Название Хлайнгдет было знакомо Эдгару, именно там его должны были встретить, чтобы затем проводить до Маэ Луин. Дакоиты были настолько бесстрашны, что нападали на деревни, расположенные в непосредственной близости от форта, жители их тщетно надеялись, что по соседству с армейскими казармами им не грозят бесчинства мародеров. Дакоиты поджигали рисовые поля, грабили караваны и наконец однажды напали на одну деревню, насиловали женщин и девушек, приставляя ножи к горлам детей, а затем подожгли строения. Это была большая банда, вероятно около двадцати человек. Под пыткой бандиты указывали на этих троих как на своих вожаков. Теперь их везут в Мандалай для допроса».
— А остальные? — спросила итальянка.
— Убиты в стычке, — невозможно отвечал солдат.
— Все семнадцать? — переспросила женщина. — Но я думала, вы сказали, что они были арестованы и допрошены... — она умолкла, и ее лицо залилось краской. — О! — слабым голосом произнесла она.
Эдгар стоял и смотрел на арестантов, пытаясь разглядеть на их безразличных лицах следы их злодеяний, но ему это не удавалось. Они сидели, закованные в тяжелые цепи, их лица были покрыты толстым слоем пыли, которая покрывала и темные волосы, придавая им коричневатый оттенок. Один из них, с тонкими усиками и длинными волосами, собранными в пучок на макушке, выглядел совсем молоденьким. Его татуировки были скрыты под слоем грязи, но Эдгару показалось, что он различает на груди у юноши изображение тигра. Так же как и у остальных бандитов, выражение лица его было непроницаемым. Он смотрел на тех, кто стоял вокруг и осуждал его. На какое-то краткое мгновение его взгляд встретился со взглядом Эдгара и задержался на нем, прежде чем настройщик смог отвести глаза.
Вскоре пассажиры потеряли интерес к заключенным и разошлись по своим каютам. Эдгар последовал за ними, все еще внутренне содрогаясь от услышанного. Не стоит писать об этом Кэтрин, решил он, ему не хотелось ее пугать. Он старался заснуть, но воображение рисовало картины разбойного нападения, он представлял себе деревенских женщин, пытался понять, как они носят своих детей, занимаются ли они торговлей или работают на полях, раскрашивают ли они лица в танакха. Эдгар тщетно пытался заснуть: образы девушек с раскрашенными лицами преследовали его, он неотступно видел спирали белой краски на коже, вычерненной солнцем.