Из произошедшего можно было сделать два вывода: во-первых, что-то пошло не так, во-вторых, что именно пошло не так, простым смертным знать не полагается.
– Держи ухо востро, – шепнул мне дядя.
Работа на время отодвинула беспокойство в сторону. Студенты, ругаясь, таскали к зданию тележку, наполненную экспедиционным имуществом (ругались они зря, так как вручную такую гору барахла можно было носить до конца лета). Мы с дядей Гордоном, вооружившись шестами, сосредоточенно закатывали в горку бочки с топливом для генератора (задача не шибко сложная, но со стороны выглядит очень ответственной). Тот парень, что из белых, возился в пристройке с динамо-машиной. Нашли кому поручить… После того как мы с дядей доставили третью бочку, я даже заинтересовался – чем этот белый там так долго занимается? Ну а после четвертой я решил выяснить этот вопрос.
В пристройке сильно пахло маслом – с заполнением бака горючим белый справился. На полу валялись перегоревшие предохранители – остановка генератора была аварийной, но внешне ни дизель, ни обмотка не пострадали. Студент занимался тем, что просаживал зря пусковой аккумулятор, дергая ручку запуска. Бедняга был в трансе – машина не работала. Надо было спасать парня и спасаться самому. Причем в буквальном смысле слова: есть у белых одна неприятная черта – если их что-нибудь всерьез расстроит, они могут плакать об этом неделями. Мне не раз доводилось быть свидетелем похорон битой чашки, не говоря уже о мышках и птичках. Самое незабываемое зрелище: человек, бережно выносящий на улицу пойманного таракана. Оцените: насекомое надо сначала поймать, а потом еще и вынести из дома, при этом нечаянно не раздавив. Короче, провести четыре недели в обществе душевно контуженного белого мне совсем не улыбалось. К тому же на острове. Ха!
– Раздайся, ботва, алхимик идет!
Парень обиженно надулся и стал чем-то похож на Лючика.
– Не кисни! – Я снисходительно потрепал его по плечу. – Сейчас все налажу.
Проблема была проста как пень и относилась не к алхимии, а к науке о хреновых контактах: горе-монтажник постеснялся загнать предохранители в гнезда до щелчка, поэтому-то генератор и не включался. Когда машина басовито забухтела, студент был искренне счастлив.
– Если еще что случится, – дружелюбно предложил я, – зови меня. Чем смогу – помогу!
Он кивнул и улыбнулся.
– Тангор! Чем вы там заняты?! – рявкнул откуда-то мистер Смит.
– Мусор выношу! – крикнул я первое, что пришло в голову, подмигнул студенту и был таков.
Как выяснилось, Смит орал не зря – погода резко изменилась. Хотя до вечера было еще далеко, с моря на берег наползала полоса плотного тумана. Выглядело это явление донельзя подозрительно. Наши начальники засуетились, нам было приказано хватать и тащить в дом то, что могло пострадать от сырости, а прочее бросать на месте. На катере снова запустили задний ход, чтобы встать на якорь где-нибудь посередине бухты, от греха подальше. К тому моменту, как дрожащий белый занавес тумана достиг берега, двери единственного жилого корпуса тюрьмы были плотно закрыты, а члены экспедиции, как могли, обустраивали быт.