— Куда?
— Под Казиче́не.
— Имеет смысл?
— Говорят.
— Я и сам туда собрался, но кто его знает… Я большей частью на Криви́нские пруды езжу. Там такой окунь идёт — с пол-литровую бутылку.
— На белого червя?
Незнакомец пренебрежительно пожал плечами.
— А на что же ещё? Окунь только на белого червя берёт. И то не всегда. Капризная рыба. Иной раз как начнёт клевать — не успеваешь в садок складывать. А бывает, что сам клюёшь носом.
— А! Вы уже здесь?
Это дядя Рангел. Он в шортах, перешитых из старых офицерских брюк. На нём какая-то матросская тельняшка и традиционная соломенная шляпа. Я только сейчас заметила, что при ходьбе он ступает как-то внутрь и тяжело раскачивается из стороны в сторону. Дядя Рангел сел возле нас, поставил удочку между коленями и ущипнул меня за нос.
— Тебя-то я никак не ожидал видеть.
— Почему?
— Мне бы в голову не пришло, что ты так рано встанешь.
— Я могу встать ещё раньше! — прихвастнула я.
Теперь, когда я стала заправской рыбачкой, для меня такое невинное хвастовство, по сравнению с тем, что говорят другие, вполне простительно. Рыбаки вообще любят пыль в глаза пускать. У них карп с поросёнка, кефаль обычно величиной в руку, а судак в Бата́кском водохранилище толстенный, как китайский термос. Но об этом рыбаки обычно рассказывают очень цветисто, их сравнения бывают на редкость удачны.
Дядя Рангел достаёт из рюкзака промасленный свёрток, разворачивает его и суёт мне в руку большой кусок слоёного пирога.
— На́, подкрепляйся, и посмотрим, кто съест больше.
— М-м! Не хочу! — говорю я в ответ, и мой рот наполняется слюной: при этом я посматриваю на папу. Он улыбается и кивает головой: бери, дескать.
Я беру тёплую баницу и запускаю в неё зубы.
Даже не подозревала, что в такую рань можно с таким аппетитом есть. С этой баницей в четыре часа утра не может сравниться никакая другая еда, хотя мама по части готовки большая мастерица. Что бы она ни сделала, всё ужасно вкусно.
Из-за поворота показался большой красный автобус. Мы поглядели в ту сторону и с удивлением увидели, что почти все садовые скамейки заняты рыбаками. Никто и не заметил, когда их столько нашло. А может, только я одна не заметила.
— А где же Афанасий? — заволновался дядя Рангел. — Ещё не хватало, чтобы он опоздал.
В это время мимо нас проходил усатый кондуктор в форменной фуражке.
— Куда идёт этот автобус? — спросил папа.
— В Горни Ло́зен.
— А следующий когда будет? — вмешался дядя Рангел, торопливо проглотив последний кусок баницы.
— В пять, — ответил усатый и удалился.
Папа и дядя Рангел переглянулись и тут же одновременно посмотрели на часы.