Остальные слова унесло ветром. Порыв ветра ударил по стенам маленького домика и вышиб дверь. Вода пенилась под свешивающимися ногами Ретта, а балка, которую он оседлал, так и гудела. Томас Бонно откинул голову и закрыл глаза; напряженная шея выдавала, что он не переставал славить Бога.
Худшее миновало.
Всему наступает свой конец. Вода отступила, и, как это бывает после бури, солнце озарило сияющий новый мир.
Томас Бонно произнес:
— Если я не ошибаюсь, вон на дереве ара, — Забрызганная грязью и вымокшая сине-желтая птица слабо цеплялась за голую ветку. — Один Бог знает, как он сюда попал.
Они вытащили грязные сундуки и сломанные верши наружу, а Перл Бонно натянула веревку, чтобы высушить одежду. Перл осталась в мокрой сорочке, пока сохло ее платье, остальные ходили голышом.
Тунис и Ретт собирали выброшенную бурей на берег рыбу, пока Томас Бонно разводил костер с помощью сухой коры кедра. Сидя у костра и жаря рыбу, надетую на прутья, Томас Бонно обратился со словами благодарности к Богу за то, что он пощадил его семью и молодого господина.
— Я не молодой господин, — произнес белый мальчик, — Я Ретт.
Десять дней спустя, когда Ретт вернулся в Броутон, Уилла уже похоронили на негритянском кладбище, а Мислтоу продали на Юг. Броутонская плантация представляла собой огромные площади затопленного, вонючего риса.
Лэнгстон Батлер самолично наблюдал за работой тех, кто занимался починкой прорывов в главном канале, Уотлинг — за тем, как восстанавливалась сеть внутренних каналов. Мужчины катили тележки с грунтом, а женщины и дети таскали землю ведрами.
Сапоги отца Ретта были в грязи, лицо покрылось щетиной. Его ухоженные руки потрескались, ногти обломались.
Лэнгстон Батлер встретил сына следующими словами:
— Мы считали вас мертвым. Мать вас оплакивает.
— У матери доброе сердце.
— Где вы были?
— Свободный цветной Томас Бонно спас меня от урагана. Я помогал его семье восстановить жилище.
— Долг приказывал вам быть с семьей.
Ретт ничего не ответил.
Отец вытер рукой потный лоб.
— Весь урожай погиб, — констатировал он. — Работа целого года пошла насмарку. Уэйд Хэмптон предложил мне баллотироваться на пост губернатора, но теперь, конечно…—
Лэнгстон Батлер посмотрел в непроницаемые глаза сына.—
Сэр, судьба Уилла научила вас чему-нибудь?
— Да, сэр.
— Смирению? Послушанию? Должному почтению?
— Я часто слышал от вас, отец, что знание — сила. И принимаю этот вывод.
Несмотря на неотложную работу в Броутоне, Лэнгстон Батлер на той же неделе забрал сына в Чарльстон, чтобы тот начал получать образование, приличествующее каролинскому джентльмену.