— Все разом напряглись, — а ведь и правда! Такое вполне могло произойти.
— Ладно, без паники! Отсюда пока надо смотаться, — решил Коля. — Застрять где-нибудь в сугробах и подождать. Если милиция не нагрянет, тогда вернемся и решим, что делать.
После этого сообщения он подошел к Саньке, выхватил у него ружье, и, сняв с головы понурого друга вязаную шапку, протер ею ствол и курок. Потом надел шапку на руку, и обхватил импровизированной варежкой ружье.
— Айда на выход! — скомандовал он, и шайка повалила вперед.
Саша шел почти последним, и не видел за высокими спинами взрослых, как Колька удалял с ружья отпечатки пальцев Сани Лукина, а если б даже и видел, то все равно сразу не догадался бы из-за страха после случившегося. И потому без возражений принял ружье из рук Подгорного.
— На-ка, подержи! — сказал ему тот, — мне с собой кое что захватить надо, — и указал рукой вглубь склада.
— Зачем? Мы что, его с собой возьмем? — спросил Саша, принимая ружье из рук командира.
— Может, и возьмем, я еще не решил, как будет лучше. — Сказал Колька и, всучив страшную ношу малолетке, отошел в сторону.
Потом, через минуту вернулся, комкая в руке какую-то безделушку.
— Знаешь, Санек, брось-ка ты ружье. Я подумал, подумал и решил, что нам все-таки не следует его с собой брать.
Саша осторожно положил ружье на пол и налегке побежал к выходу, догоняя остальных.
Убежать они не успели. Милицию сторож все-таки успел вызвать. И лишь только они вышли за ворота склада, как невдалеке раздалась милицейская сирена.
— Бежать врассыпную! — громко до хрипоты закричал Колька. — Кого поймают, нипочем не сознаваться! Никто ничего не видел и не слышал!
После этих слов он схватил за руку стоящего возле него Сашу и поволок к большому сугробу.
— Лука, сбавь ход, подожди! — крикнул Колька на ходу бежавшему впереди них Лукину.
Тот приостановился, подождал их, и они втроем побежали дальше.
Затаившись в сугробе, они отдышались первым делом, а потом Подгорный повел странный разговор.
— Малыш! — впервые за все время, ласково обратился он к Саше, и тот сперва, даже не понял, что такое обращение адресовано ему.
— Тут такой расклад. Если нас все же застукают, тот Луке за убийство сторожа пятнашка корячится, понимаешь?
— Ну? — сказал Саша, предчувствуя нехорошее.
— А если б это, к примеру, сделал ты, несовершеннолетний, то кроме воспитательного процесса в детской комнате милиции, ничего бы не получил.
Саша почувствовал, как среди окружившего его холодного снега, липкий, потный жар пробирается к нему под куртку, охватывая все тело.