— Ну?
— Ну, мы и послали туда Игорька Забелина. Он поехал, взял у его дамы сердца свидетельские показания, а вернувшись, так прямо сходу и спросил.
И ребята снова зашлись смехом.
Камушев, улыбаясь, вопросительно переводил взгляд с одного на другого.
— Мне, что тоже ржать вместе с Вами за компанию, или как?
— Он, Андрей Константинович, поинтересовался, сколько раз Полищук у нее зубы считал, чтобы приступить к тому, зачем пришел. Ну, как в том анекдоте про бабку и солдата.
— Выходит, она старше его?
— Угу! Лет на пятнадцать! — сообщили хором оперативники, сквозь смех.
— Поди и согласилась-то на подлог за одну лишь интимную плату с его стороны!
— Да, ладно вам, кончайте смеяться. Может, у него болезнь такая, как же ее? Ну, когда мужики увлекаются дамами гораздо старше себя. Муж — то ревнивец у нее хотя бы есть?
— Есть. На стройке прорабом работает. — Сказал Рокотов.
— Ну, что ж! Тянет она по нашему мнению на его любовницу или нет, свидетельские показания принимать придется.
— Не придется, Андрей Константинович. — И ребята, которых уже было не остановить, снова дружно засмеялись.
— Это было вчера! — сказал Рокотов. — А сегодня все изменилось. Полищук позвонил с утра и сообщил имя своей истиной любовницы. Это бывшая его однокурсница Елена Станиславовна Кононенко, а ныне Забродская, — жена декана факультета МГУ.
— Ну надо же! — присвистнул Камушев. — И как Полищук решился это обнародовать, если у нас его версия со свидетельницей в общем-то прокатила? Его старушка что ли отказалась подтвердить показания?
— Нет! Все гораздо смешней!
— Да, куда уж смешней, у вас и так рты не закрываются.
— Сегодня ночью муженек, уехавший вроде бы на дачу, внезапно вернулся и застал голубков аккурат в своей профессорской пастели.
— Выходит горе — преподаватель больше преподавателем не будет? — покачал головой Камушев.
— Похоже на то! — сказал Забелин. — По крайней мере, на кафедре философии МГУ его точно теперь никто не увидит, чего и желал покойный профессор Ларионов.
— Так, так! Значит, Полищука из круга подозреваемых выводим! — подытожил Камушев. — А ну — ка, братцы, давайте успокоимся уже и оставим горе-любовника в покое. Полковник меня теребит, а дела, между тем, почти не продвигаются.
Рассаживайтесь-ка и будем думать.
Оперативники загремели стульями, и вскоре в кабинете установилась обычная рабочая обстановка.
— Итак! — начал Камушев. — Что мы имеем на сегодняшний день?
— Не густо, как и раньше. — Констатировал капитан Забелин.
Камушев бросил на него строгий взгляд, дабы не перебивал.
— Круг подозреваемых в лице Белова Леонида Викторовича и Полищука Валентина Романовича, сузился. Значит, по убийству Беловой и Ларионова у нас, практически, ничего нет! Конечно, мы еще подождем соседей, криминалистов, может кто-то и раскачается, но увы, это, как вы сами понимаете, все равно, что ничего! И теперь, в цепи убийств, Ларионов, Белова, Самохин, якобы связанных между собой, хотя, может и не связанных, нам придется идти с обратной стороны. Одним словом, начать с Самохина. Там, похоже, есть, что нарыть. У нас на крючке, по крайней мере, его основной компаньон Бережной, который напрямую связан с бандитами. Вот и возьмемся за эту версию в полную силу, а там, как знать, Софья Максимовна родственница Самохина, может и до нее каким-то образом волна докатится с этой стороны, а потом, может, и до Ларионова, раз он ее ближайший друг, да такой, что почти, как родственник.