Класс. Разрисованный домик, порубленные цветы.
— Кто это сделал? — спрашивает Алексей. Но в его голосе нет ни удивления, ни огорчения. Лишь некое недоумение — от непонимания цели этих поступков.
Старуха /с веником и совком/ начинает подметать разбросанные огрызки цветов.
— Так всегда делают! — непримиримо говорит она. — Когда похороны кончаются и все уходят, появляются рабочие и рубят лопатами цветы… Чтобы воры не пришли и не собрали их… И не стали потом продавать их у метро.
— Кого это ты собралась хоронить! — грозно спрашивает Мать. — Ты в своем уме?
Но Старуха не обращает на Мать внимания, причем делает это нарочито, отворачиваясь от нее.
— Алексей Иванович, я сделала это из уважения к тебе… Чтобы их не продали, когда тебя не станет.
— Никакой он не Иванович, — кричит Мать, — у него вообще не отчества… Раз уж на то пошло… Не смей называть его так! Я не знаю, кто его отец. Нажралась как-то на вечеринке, проснулась утром, все болит, — и никого рядом. И трусы пропали… Никто не вызвался стать его отцом.
— Меня так зовут, — объясняет кому-то Алексей, — Алексей Иванович… Меня так зовут, только лишь… Можете называть меня другим именем. Я не против.
— И Бог меня наказал! — кричит Мать на Старуху. — Сыном! Я положила жизнь ради него!.. Карьеру!..
— Обними меня! — страстно говорит Матери Зоя. — Обними меня подруга… от тебя пахнет материнским молоком… Это так возбуждает!
— На белом самолете… из этой дерьмовой страны!.. — говорит Виктор. — Вот, оказывается, о чем я мечтал!.. Там все по-другому… где рабы — это рабы… а хозяева — это хозяева… Там лампочки в подъездах. И никто не полюет на пол… А кто не хочет, милости прошу… с парашютом… никого не заставляю…
Старуха кончает подметать цветы, высыпает обрывки в корзину. Все это смиренно, по привычке… Берет корзину, подходит к Матери и вываливает, то что намела туда, ей под ноги.
— На, подавись, делай с ними, что хочешь… Можешь продавать… сколько угодно.
— Ты уволена!.. — кричит Мать. — Старая дура!..
Но Старуха смеется, в глазах ее торжество. Она победила, или это только кажется ей, — но никто не знает об этом.
— Не нужно никуда улетать, — говорит Алексей. — Пойдемте со мной!
— Ура! — кричат дети.
— Не дури, — говорит Заказчица, что-то чувствуя. — У меня заказ на три зеркала… Я пообещала.
Но она спокойна, и видно: в любом случае, что бы не случилось, ничего не изменится в ней.
— Смотрите, — говорит Алексей и открывает дверь в свой домик. Дверь, это одна из его стен. Она отходит в сторону, и мы видим зеркальные стены, они немного тонированы, и какой-то туман присутствует в них, так что это, конечно, зеркало, но в то же время ясно, что зеркальные стены эти ничего не отражают.