Он пригласил Боббера.
– Отправляйтесь домой, Шура. Я подумаю, что можно для вас сделать. Сейчас мне надо побыть одному. Собраться с мыслями и привести кое-какие дела в порядок.
Когда Боббер вышел, Макс достал из потрепанного бумажника затертый листок. Развернул, нацепил на нос очки и набрал батумский номер.
– Алло, Зоя. Здравствуй, это Макс. Хочу повидаться, нет-нет, не надо никому говорить, это частный визит. Ну, как видишь, еще бодрячком. Хе-хе… Ладно, вылетаю завтра, буду к обеду.
Майкл Фрейн
Лондон. На второй день после покушения
Майкл написал грифелем на доске несколько имен.
«Ну, что же, Майкла Фрейна можно стереть, – размышлял Фрейн. – Если бы предателем был я сам, то, наверное, знал бы об этом. Резонно. – Он стер с доски собственное имя. – Далее комбинаторы из нумерологии. Они, конечно, в курсе деталей. Еще бы! Ребята долгие годы рассчитывали точку бифуркации. Но, во-первых, им можно доверять как себе, а во-вторых, комбинаторы живут в подземном бункере, под охраной автоматчиков, на полном обеспечении и без связи с внешним миром. Исключается, – думал Фрейн, – утечка оттуда просто исключается. – Он стер еще несколько фамилий. – Агенты 1-й степени: Вассертрум и Зоя. Возможно, возможно… Но Зоя умерла 6 недель назад, а Вассертрум работает сейчас в Черногории с Эйбесфельдом. Мог ли он стать на предательский путь? Маловероятно, но стирать его не следует».
Майкл написал еще несколько фамилий: «Агент 2-й степени Макс, агенты 3-й степени Боббер и Умберто. Никакой не агент, но вечно крутящийся где-то рядом Лучников, экстрасенс Фадеев и, наконец, сам… – Фрейн одернул себя. – Этого не может быть! Напрасно даже написал его фамилию на доске, надо стереть, немедленно! – Он быстро поелозил губкой по доске. – Итак, осталось семеро. Пойдем снизу. Лучников, долгие годы связан с Боббером; познакомил Вильгельма с графиней. Ну и что? Что может знать этот удачливый журналист, светский лев и прощелыга? Да ничего! Если подозревать таких, как он, надо вновь открывать концлагеря. Любой мог что-то слышать или просто чувствовать. К тому же у него нет мотива… только деньги. Нет, ерунда, выбрось это из головы. – Фрейн стер Лучникова с доски. – Экстрасенс Фадеев. Его бы хорошо вынести за скобки. Конечно, он все знает, но „предательство“ – понятие, не применимое к такому человеку! Если Фадеев что-то делает, значит, так и нужно! Не будем анализировать его поступки. – Фрейн стер и Фадеева. – Агенты 3-й степени Боббер и Умберто. С какой стати он должен подозревать их? Да, конечно, за прошедшие годы им многое стало известно, но мотива-то нет. Обоим подготовлено теплое местечко в „окончательной реальности“… – Фрейн вытер вспотевший лоб. – Почему он оттягивает неизбежное, почему не хочет думать о человеке, у которого есть и мотив, и возможность. Макс! Он был их верным помощником долгие годы, но каким страшным, опасным врагом он стал бы, если бы узнал, где расположена точка бифуркации. Да, они предали его, но что же делать, если так надо для спасения человечества. Где он мог раздобыть информацию? – Фрейн взглянул на доску, алые круги поплыли перед глазами. – Боже мой! Зоя! Не уследил!!!»