И сам Адам забывал свое лицо. Он пребывал в искаженном мире, где полуслепота и бесконечное перечитывание отцовского текста изменяли сознание и реакцию на повседневность. Как ни смешно, ухудшался также слух.
После очередного визита в Лондон весной 1997 года, Адам кардинально изменил творческую стратегию. Он отбросил повязку и прочистил уши.
Тогда, пожалуй, впервые ему показалось возможным пере осмыслить роль стимулирующих факторов во внутригрупповых отношениях и иерархических кодах самосознания современного художника. В качестве основного катализатора Адам избрал деньги, благо возможность такая была.
Дела брата шли в гору. Три процента, предложенных фон Шлоссером, за последние годы превратились в гигантское состояние.
Приступая к проекту «Стимулирование», Адам предложил художникам для начала частично изменить свою внешность.
Используя некоторые упражнения, к примеру, многократные оттягивания губы или уха для их увеличения, сморщивание носа для появления глубоких морщин, поклоны для развития мышц спины и т. д., художники, по замыслу Адама, отрабатывали методы иерархической мутации. Принципиальным, конечно, являлся не результат (то есть собственно изменение внешнего вида), а оплата. Причем, и это очень важно, предполагалась почасовая оплата, что фокусировало внимание именно на процессе.
Поначалу никто не откликнулся на призыв попробовать увеличить уши или морщины на лбу, но когда одному художнику заплатили тысячу золотых рублей за то, что он в течение месяца слегка ударял себя указательным пальцем по носу, дело пошло.
К началу 1997 года Адам Зон стал ведущим куратором России, владельцем галереи и нескольких художественных салонов, сам Зурабов был не прочь фотографироваться вместе с ним для светской хроники. Но главное – даже в Германии, этой лишенной художественного вкуса стране, твердо знали: там, где Зон, там успех!
* * *
Фон Шлоссер на американский манер положил ноги на стол, затем подумал немного и поставил их обратно на пол. В конце концов, надо хоть немного соответствовать стандартам антиамериканизма, вдалбливаемым нации с экранов телевизоров. Сам фон Шлоссер обожал Америку, любил американцев, в старых добрых традициях германской разведки покуривал «Кэмел», никогда не отказывался от глотка «Бурбона».
Честно говоря, ему казалось, что Герхардт перегибает палку с «возрождением национального духа», с «великими германскими традициями». Понятно, что немцы любят сильных, что по-прежнему в маленьких городках можно увидеть фюрера на лобовом стекле грузовичка, перевозящего копченую колбасу, но нельзя же в погоне за рейтингом превращаться в посмешище для всего мира. Лично он, фон Шлоссер, никогда не наденет тирольскую шляпу с перышком и короткие шортики на помочах, в посконном альпийском вкусе. А ведь большинство бургомистров, насмотревшись телевизионных речевок, давно сменили приличные костюмы на подобные наряды. Хотят понравиться Герхардту – дурачье!