– Посмотри, что там! – от восторга Вильгельм перешел на «ты». – Спас Эммануил с архангелами. Владимиро-Суздальская Русь. Домонгольский период. А сюда погляди! Святой Георгий. Новгород. ХII век. 40-е годы. Девятьсот лет прошло, – и Новгород с Владимиром снова враги. А это? Дмитрий Солунский. Небесный покровитель Всеволода Большое Гнездо. Дмитров. Начало ХIII века. Дмитров, кстати, тоже основал Юрий Долгорукий. Теперь, как и Москва, пограничный город. Псков и Вологда в разных странах. Тверь и Ростов – тоже.
Вильгельм остановился перед иконой святой Варвары.
– Боже! Как они рисовали. Трудно поверить глазам… Какие краски! Вторая половина ХIV века. Углич. Кстати, через двести лет в этом городке раз и навсегда изменится русская история.
– Почему раз и навсегда?
– Потому что в Угличе зарезали маленького царевича Димитрия, и род Рюриковичей пресекся.
– Это мне известно, но почему «раз и навсегда»? Разве история не меняется вот так «раз и навсегда» каждый день?
– Лишь на первый взгляд. На самом деле большинство событий, какими бы важными они ни казались, не способны повлиять на ход истории. Она как паровоз. Есть только некоторые особенные маленькие камушки, способные пустить ее под откос.
– Но откуда вам знать, где тот самый камушек. Человек не может знать, где развилка.
– Современник не может. А историк, исследующий прошлое, может. Возьмите Тита Ливия. Он же описал возможный сценарий борьбы Рима с Александром Македонским, если бы тот не умер.
– Домыслы! Проверить невозможно. И в этом случае Тит Ливий мало чем отличается от всех этих псевдоисториков и бумагомарателей, сочиняющих жалкую фантастику в духе «Сталин наносит ответный удар». Не о чем спорить. Пойдемте лучше дальше. Перед парсуной Скопина-Шуйского разговор снова повернул к развилкам истории.
– Вот Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Мог бы стать русским Наполеоном ХVII века, если бы не отравили.
– Не стал, значит, не мог, – уже злился Умберто.
– Выходит, вы не верите в предначертание и в судьбу. Вы не верите в то, что будущее существует и его можно увидеть.
– Нет. Зато я верю в то, что будущее можно изменить. Я верю в Прогресс и Просвещение.
– А как же предсказатели?!
– Что касается предсказателей, не сомневаюсь, что это одна из самых доходных профессий, а также и самых легких.
– Значит, и в чудеса не верите?
– Нет.
– Ну а Винфилд?[2]
– Что Винфилд?
– Его проповеди, его книги?
– Книги пишутся не для того, чтобы в них верили, а для того, чтобы их обдумывали. – Умберто помолчал. – Но вам-то зачем знать будущее, мой юный мыслитель?