— Ага, со вчерашнего так. Удивительно, что еще не обделался, — таким же не очень жизнерадостным голосом ответил другой мужчина.
— Трея сказала, что у него просто горячка.
— Ага, ты ей больше верь… она и не то сказать может… С горячкой трупом не лежат. Странный этот страж какой-то…
— Может, у стражей своя горячка, особая… стражницкая…
— Глупость сказал: стражи — такие же люди и болячки у них такие же.
— Раз в опоганенных землях как у себя дома ходят, значит, не такие, как мы.
— Откуда знаешь, что спокойно ходят?
— Так это все знают…
— Кто — все? Я вот не знаю, не видел ни разу.
— И где ты такое видеть мог? В теплой избе, за частоколом прячась? Или у жены под подолом? Этот ведь пришел из погани. Цезер говорит, он спокойный был, улыбался им, а у самого даже ножа нет. Ничего не боится, ходит, будто по своему огороду.
— А не говорил он тебе, что у стража следы от ожогов были?
— Слышал — народ рассказывал.
— Думаешь, он сам себя прижигал?
— Это зачем ему такое делать?!
— Раз не он, то кто? Странный этот страж, очень странный… Видел его меч? Таким только цыплят потрошить. Щита не взял, копья тоже, доспех простой, латы на себя мог переделать, а отдал бабнику горбатому. А самострел его глянь, будто игрушечный, но бьет хорошо вроде. Хитро устроен, будто демы придумали. Только зачем он нужен, если луком уметь пользоваться? А на лошади как держится? Будто навоза комок, видно, что боится скачки. А сейчас еще и в беспамятство впал — день лежал, ночь и все утро тоже лежит.
— Ну и что с того? Заболеть каждый может.
— А остальное? А то, что тащит нас на погибель, виданое ли дело границу пройти с таким медленным обозом? Да нас улитки обгоняют. Захоти он спасти народ — приказал бы бросить все и пешими уходить, на три-четыре отряда разделившись. Так вернее будет — хоть кто-то прорвется. И за помощью надо бы вперед гонца попробовать послать, может, солдаты короля ударят с другой стороны. Так нет, он вообще ничего не делает. Странно это… все дела его странные…
— Ну… Откуда нам знать, каким должен быть страж и какие у него замыслы. Ты стражей много видел?
— Вообще-то только одного — вот этого.
— Вот и я о том же.
— Все равно странный, не слышал я такого про стражей.
— А слышал, про мракян говорят, будто у них мужики платья носят, а бабы их вечерами на сеновал затаскивают и насильничают?
— Слышал, конечно.
— А я вот с купцом говорил, который к ним ходил. Тот рассказал, что враки все это — оттого они пошли, что бабы у них больно страшные, вот и принимали их чужие за мужиков в платьях.
— Это ты зачем рассказал?