Что бы ни случилось с этими людьми, что-то в них осталось не чужое. Я понимаю — доспехи, оружие и прочее, — но флаг-то нелюдям зачем? Бесполезен ведь. Или психологически давят, чтобы все видели, кто в гости пожаловал?
Буду надеяться, что слабость проявляют — о былом помнят.
Дружинники сбиваются в клин, ощетинившийся копьями. Когда-то их было больше тридцати, а сейчас лишь двадцать шесть в седле… да я сбоку почти бесполезным чучелом пристроился. Так что даже по коннице у нас есть преимущество, а если считать пехоту, то мы вообще круче вареных яиц.
Почему-то несильно себе верю — начинают нехорошие сомнения одолевать.
А… ну его…
Взвожу арбалет, заряжаю болт. Предпоследний: два осталось. Отбрасываю бесполезный колчан в сторону, последний болт прячу за голенище. Зря так много стрелял — бронебойки в таком деле могут пригодиться. Латы — вещь серьезная, но если за несколько шагов бить — прошьет. Мое оружие, несмотря на компактность, по мощности превосходит местные луки.
Кроме арбалета, мне, по сути, противопоставить врагу больше нечего. Меч не пробьет доспехов и отрезать тоже ничего не сможет. Топор на короткой рукояти тоже не аргумент. Разве что завалить на спину и нож в забрало забить.
Рэмбо-Терминатор нашелся… завалишь их…
Над крепостью теперь сразу два столба дыма поднимаются — видимо, сигналят об особо торжественном случае. Сволочи, лучше бы помогли. У них там, наверное, не меньше пары сотен солдат, а у нас каждый меч на счету.
Арисат, подняв забрало, проводит короткий инструктаж:
— Кони погань носить не любят да и устали очень. Так что двигаться они быстро не смогут и разворачиваться тоже. Не подставляйтесь под копье — встречно их не бейте, иначе смерть: они быстрее. Обходим с двух сторон и начинаем, сходясь, в хвост лупить. На две стороны они успевать не будут. Сбиваем на землю и топчем конями, или топорами сверху. Или епископу оставляем — он лучших топорщиков сейчас собирает. Если кого собьют, то в сторону отползайте, а то свои затопчут. Давайте, ребятки, пора! Сэр Дан! Скажите что-нибудь хорошее, как стражи говорят! На своем секретном языке! Говорят, помогает!
Латынь? Ну уж нет — итальянцы здесь неуместны. С удовольствием вспоминаю родной:
— Ребята, не жадничайте там! Хоть одного мне оставьте!
Никто не уточняет, что я такое произнес, — уверены, что хорошее и пафосное. В принципе так и есть.
Лязгают опускающиеся забрала, кони трогаются с места. Два десятка всадников — без знамен, без ярких гербов: простые вояки, повидавшие многое и при всем своем знании не обратившиеся наутек при виде перерожденных. Понимают, что шансов против такого противника мало, но идут как один — четко, без видимого страха.