— Всего одно маленькое пророчество, которое вполне может исполниться, — я пожал плечами. — Фактически гениальное решение сражу множества проблем. Гэврил остается главой семьи, Золотой Клен избавляется от моего ярма, эльфы не имеют никакого отношения к Князю Тьмы, и, как и хотел Орен, это становиться проблемой людей. Я уверен, после того, как я закончу свое обучение, помочь матери забеременеть снова не будет проблемой.
— Ты уверен?
— Небо, ну вы и скептик!
— Не издевайся. Ты хоть осознаешь, как со стороны наш разговор выглядит?
— Безумно глупо, я знаю. А что делать? Надо, раз уж мой такой выбор.
— Ты становишься меньшим злом по своей воле?
— Если угодно, считайте, что такова судьба. Воля богов, радени, которых люди считают богами, или вот такого конкретного существа, Лилидана, ныне — Айсера, хранителя семьи. Но не меньшим, а необходимым. Если вдуматься, чудовищная разница получается!
— Сегодня в полночь я сниму охрану на полчаса. Тебе хватит?
— Даже жирно!
— И знаешь… боги в помощь тебе, Матиас. Терять-то нечего, а вот приобрести мы можем многое, верно?
— Богов в нашем мире уже нет, когда-то эльфы всех убили.
— Тогда удачи и веры тебе, Матиас. Все в помощь сгодиться, верно, Князь Тьмы?
— Ну против этого ничего не имею. Да… хотите скажу, почему вы согласились с моим планом?
— Я об этом, конечно, пожалею… но говори.
— Потому что вы доведены до отчаянья. Эльфы в целом на грани отчаянья! Когда-то кто-то в таком же состоянии решил наказать нас людьми. И получилось очень худо. Как бы еще хуже не вышло…
— Наи Эспадор, будьте добры, покиньте мой кабинет. Если честно, моя голова сейчас взорвется. Будто вернулись времена, когда вся Академия мучилась головной болью… ох, тогда ты хоть просто задавался идеями, а не пытался притворить их в жизнь!
Я испытал непреодолимое желание показать Пресветлому Вэлиану язык, и чудом справился с этим наваждением. О небо, да что со мной происходит? Наверное, перенервничал… или от радости? Да черт знает, тут такое…!
* * *
Тишина. Мне уже почти нравиться чувствовать себя в центре этого настороженного и пристального внимания. Пора привыкать, что вот так скоро на меня очень-очень многие будут смотреть. И думать про себя черт знает что, да так усердно, что икаться будет.
— Матиас, — медленно и с расстановкой начал отец. — Я очень рад снова тебя видеть, и рад твоим успехам, но мне совершенно не нравится твой план. Ты никуда не пойдешь, пока я не буду уверен, что тебе ничего не угрожает. В идеале, чтобы рядом с тобой был кто-то, кому я могу доверять.
Ну вот, и что я говорил? Я ведь знал, что этим кончится.