- Джин с хинной. Индийская хинная. Тут, знаете, было до войны очень шикарное кафе, и это стоило пять песет, но тогда за семь песет давали доллар. Мы недавно обнаружили здесь эту хинную, а цену они не подняли. Остался только один ящик.
- Очень хороший напиток. Расскажите мне, как тут было, в Мадриде, до войны?
- Превосходно. Вроде как сейчас, только еды вдоволь. Подошел официант и наклонился над столом.
- А если я этого не сделаю? - сказал он.- Я же отвечаю.
- Если хотите, подите и позвоните по этому номеру. Запишите.- Он записал.- Спросите Пепе,- сказал я.
- Я против него ничего не имею,- сказал официант.- Но дело в Республике. Такой человек опасен для нашей Республики.
- А другие официанты его тоже узнали?
- Должно быть. Но никто ничего не сказал. Он старый клиент.
- Я тоже старый клиент.
- Так, может быть, он теперь тоже на нашей стороне?
- Нет,- сказал я.- Я знаю, что нет.
- Я никогда никого не выдавал.
- Это уж вы решайте сами. Может быть, о нем сообщит кто-нибудь из официантов.
- Нет. Знают его только старые служащие, а они не донесут.
- Дайте еще желтого джина и пива,- сказал я.- А хинной еще немного осталось в бутылке.
- О чем он говорит? - спросил Джон.- Я совсем мало понимаю.
- Здесь сейчас человек, которого мы оба знали в прежнее время. Он был замечательным стрелком по голубям, и я его встречал на состязаниях. Он фашист, и для него явиться сейчас сюда было очень глупо, чем бы это ни было вызвано. Но он всегда был очень храбр и очень глуп.
- Покажите мне его.
- Вон там, за столом с летчиками.
- А который из них?
- Самый загорелый, пилотка надвинута на глаз. Тот, который сейчас смеется.
- Он фашист?
- Да.
- С самого Фуентес-дель-Эбро не видел близко фашистов. А их тут много?
- Изредка попадаются.
- И они пьют то же, что и вы? - сказал Джон.- Мы пьем, а другие думают, мы фашисты. Что? Слушайте, были вы в Южной Америке, Западный берег, в Магальянесе?
- Нет.
- Вот где хорошо. Только слишком много восьме-ро-но-гов.
- Чего много?
- Восьмероногов.- Он произносил это по-своему.- Знаете, у них восемь ног.
- А,- сказал я.- Осьминог.
- Да. Осьминог,- повторил Джон.- Понимаете, я и водолаз. Там можно много заработать, но только слишком много восьмеро-ногов.
- А что, они вам досаждали?
- Я не знаю, как это? Первый раз я спускался в гавани Магальянес, и сразу восьмероног. И стоит на всех своих ногах, вот так.- Джон уперся пальцами в стол, приподнял локти и плечи и округлил глаза.- Стоял выше меня и смотрел прямо в глаза. Я дернул за веревку, чтобы подняли.
- А какого он был размера, Джон?