Именно в этой искренности можно усмотреть роковую неизбежность
торжества антихристианских сил, осаждающих Царство Православия:
честные политические шаги православного Царя, продиктованные
его христианской совестью, вели к ускорению Катастрофы.
Так, в отличие от современных правителей-временщиков, он не мог
бросить на произвол судьбы православную славянскую Сербию, и
этим дал возможность закулисным силам втянуть себя в Первую
мировую войну. Уже в ходе войны, оказавшейся губительной для
России, именно святым чувством долга была продиктована
жертвенная верность Царя «союзникам», на самом деле предавшим
его.
Вопреки традиционному взгляду на историю, главными в этой войне
были отнюдь не обычные политические интересы участников, а
глобальная идеологическая цель «союзников» России по Антанте, в
политические и финансовые круги которых уже глубоко проникла
масонская червоточина.
Они делали все, чтобы привести к столкновению и взаимному
крушению главные европейские монархии — Российскую, Германскую
и Австро-Венгерскую — для утверждения
либерально-демократической идеологии. Поэтому столь охотно
Англия и Франция, изменив своему союзническому долгу, еще до
отречения Государя поддержали февральскую революцию и 1 марта
официально через своих послов заявили, что «вступают в деловые
сношения с Временным Исполнительным Комитетом Гос. Думы,
выразителем истинной воли народа и единственным законным
временным правительством России»
(«Биржевые ведомости», 5.03.1917 г.).
Ллойд Джордж приветствовал свержение русского Царя
В то же время британский премьер-министр Ллойд Джордж, выступая
в английском парламенте, «с чувством живейшей радости»
приветствовал свержение русского Царя:
«Британское правительство уверено, что эти события начинают
собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой
принципов, из-за которых нами была начата война»; «громкие
возгласы одобрения раздались со всех мест»
(«Новое время», Петроград, 9.03.1917г.).
Вернусь к тому, что непреклонное упорство Николая II в
еврейском вопросе, восстановившее против Российской Империи
мировое еврейство, объясняется не столько стремлением
ограничить нараставшее еврейское влияние в общественной и
экономической жизни государства, сколько невозможностью
признать достойной равноправия религию, попирающую основы
христианства.
«Кругом трусость и измена и обман»
Государь нравственно не мог принять и той масонской
«февральской» системы ценностей, которую его стране
ультимативно навязывала «закулисная» власть.