Это была такая дикость, такое варварство, что реальность произошедшего просто не укладывалась в голове. Катя, балансируя на грани обморока, закрыла ладонями глаза ребёнку. Вовремя. Рыжий подхватил свой страшный трофей и, подняв голову несчастного пассажира, присосался к обрубку шеи.
Народ завизжал и сломя голову, пихаясь и толкая друг друга, рванул в разные стороны. Катерина не заметила, как руку Антошки у неё вырвал отец. Гоша орал как сумасшедший и нёсся подальше от этого кошмара, роняя и топча менее расторопных.
Четыре десятка человек, из которых половина числилась мужчинами, бежала в полнейшей панике, даже не подумав оказать сопротивление трём дикарям.
Если бы Витька мог, то он бы тоже убежал. Вслед за остальными. Мимом него пробегали повизгивающие от ужаса люди, а он просто стоял и смотрел, как 'полукровка' срывает с Оли одежду и бьёт её ногами в живот. Как корчится на пляже Филиппыч, протягивая к внучке руки. Как за ним на белом песке пляжа тянется тёмный влажный след. Как размазывает кровь по своему лицу рыжий главарь, и в голове его не было ни одной мысли.
Витьке было так страшно, как ещё никогда в жизни. Отпустить ствол пальмы он не мог, потому что просто боялся упасть. Ноги не держали вовсе.
'Полукровка' закончил избивать девушку, схватил её за волосы и потащил в воду. Зрение у Виктора было стопроцентное и он прекрасно видел, как Олю затаскивают на лодку, как откидывают укрывавшую груз плетёную циновку и как девушку бросают к остальным.
'К остальным???'
Витька моментально вспотел. Со своей позиции он чётко видел связанные руки и ноги, выглядывающие из-за края борта лодки. Менеджер по рекламе присмотрелся и волосы его встали дыбом.
Это были детские руки. Тонкие белые пальчики с грязными почерневшими ногтями скребли по тёмному дереву борта. Это было хуже, чем в фильме ужасов, потому что это было по-настоящему. Ста метров не было. Расстояние исчезло. Витя видел всё в мельчайших подробностях, и от этого становилось только хуже.
'Ноготочки обломанные'
У Виктора закружилась голова. Лодка оказалась битком набита маленькими детьми. Егоров посмотрел на свою размочаленную палку-копалку, на пустой пляж, сглотнул и вышел из своего укрытия.
Деда своего Виктор Егоров не помнил. Тот умер, когда Вите исполнилось два годика, но рассказы отца о своём дедушке, мальчик запомнил на всю жизнь. Со временем рассказы о войне, о поднятии целины, о мужестве и о долге, стёрлись из памяти золотого студента Витеньки. А после, когда господин Егоров устроился на высокооплачиваемую работу в суперсовременном офисе, он постепенно перестал понимать и своего отца. Виктор был воспитанным сыном и не позволял себе насмехаться над неустроенной жизнью родителей, но в глубине души часто спрашивал себя.