Нет, здесь хорошо. Любой недостаточный студиозус тут может спросить стакан холодной воды (подается бесплатно!) и потом целый день сидеть за столиком, готовиться к экзамену.
Кстати говоря, такая политика дирекции кафе себя полностью окупает.
Во-первых, резко увеличивается посещаемость (лучше двадцать заказов по двугривенному, чем один заказ на три рубля!). А во-вторых, это кафе частенько посещают и состоятельные господа (как мучимые ностальгией о веселом студенческом прошлом, так и мечтающие «подснять» юную и свежую провинциальную студенточку, желающую нехитрым способом изыскать средства на оплату съемной квартирки. Кстати, не факт, что получившая в качестве аванса пару шведских крон ушлая красотка их действительно отработает. Тут таких называют «dinamo»!)
А вот, кстати, и одна из них…
К моему столику вихляющей робко-рязвязанной походкой приближается юная особа, раскрашенная, как краснокожый ирокез на тропе войны. Надо полагать, залезла без спросу в мамин туалетный столик и причинила последнему немалый урон.
— Скажите, господин офицер, а у вас спичек для меня не найдется? — совершенно оригинально завязала она разговор.
— Не-а.
— А почему? — обиженно захлопала барышня своими совершенно коровьими ресницами.
— И сам не курю, и тебе не дам! Потому, что зубки у тебя, моя дорогая, будут от курения желтые-прежелтые, как у ведьмы, старухи Лоухи! А ещё, я не люблю целоваться с курящими девушками! Фу, как пепельницу облизываешь!
— А мы что, будем целоваться? — оторопела барышня.
— А ка-а-акже! И очень даже скоро.
На круглые щечки девушки взошел нежный румянец, видный даже сквозь толстый слой штукатурки:
— Я с кем попало… ой! с незнакомыми дядями не целуюсь! То есть, я так скоро не целуюсь…
— А не скоро и не получится! Уезжаю я, милая барышня.
— На фронт? — она прижала ладошки с своим щекам.
— Да что ты, глупенькая! В Сарканниеми я еду, на лыжах побегать. Поехали со мной? Сходим в «Долину Мумми-Троллей», в парке Тампере на русских горках покатаемся…
— Вы шутите, да? — обиженно спросила девушка. И утвердительно сама же и ответила: — Вы шутите. Вы только что из госпиталя, и снова едете воевать…
— С чего ты так решила?
— Да от вас же запах… ой, извините, не хотела вас обидеть! Пожалуйста, не сердитесь на меня… от вас не запах, а… я не знаю, как это сказать! Застарелая засохшая кровь, гной, боль, тоска… вот чем от вас пахнет.
— Ты-то откуда…, — оторопел я.
— А у меня мама в госпитале работает. Когда она приходит «с суток», от неё вот так же… пахнет смертью.
— М-да… значит, мама у тебя в госпитале… А ты что же?