Вот удивительно! В России первый же снежок превращает любую автомагистраль (а в России вообще, есть автомагистрали?) в непролазную ловушку для любого иноземного захватчика. А из всех видов дорожного сервиса несчастный интурист может претендовать в основном только на услуги квалифицированного гида Ивана Сусанина.
А у нас… интересно, кто это на лесной дороге-то снег чистит? И, главное, для кого?
— Как это кто? — удивился Талвела. — Все оно же, Tiehallinto, сиречь Управление Дорог, подразделение Министерства Транспорта и Связи. И не только здесь, в медвежьем углу, а по всем семидесяти восьми тысячам километрам финских дорог… Via est Vita! — это ещё Имперский Рим сформулировал! Дорога, это жизнь государства. И любой тромб на ней чреват инсультом для государственного организма…
— А что, красные не воспользуются, часом, такой нашей любезностью? — ехидно спросил я.
— Вот это меня очень сильно тревожило…, — пояснил Талвела. — Потому что, пройдя нашу страну в самом узком её месте и выйдя на начало ледовой трассы, по которой мы получаем через Швецию все, необходимое нам для ведения этой несчастной для нас войны, русские просто взяли бы нас за горло! И придушили бы, как хорек цыпленка…
— Но почему ты говоришь об этой страшной угрозе в прошедшем времени? — теперь в моем голосе звучала робкая надежда на чудо…
— Да потому, что это могучее русское зло сожрет само себя! Русские двинули на нас чудовищные силы! Две дивизии, 163-ю стрелковую и 44-ую мотострелковую, имени Ярославского пролетариата… У них ведь стрелковых полков больше, чем у нас пехотных батальонов. Да и что это за батальоны? Восемьсот человек с винтовочками, да огневой взвод из двух минометов Стокса… Пулеметы «Максима», производства Императорского Тульского Оружейного Завода, сделаны в 1915 году! Должны были бы иметь еще по два 37-мм орудия «Бофорс», да… Ты же знаешь, мы второочередные… На всю бригаду — есть одно-единственное противотанковое ружье. На нас не то, что пушек не хватило. Обмундирования не завезли!
— И зачем нам то обмундирование? — проворчал Микки, до этого момента усердно делавший вид, что дремлет. — Что, соскучились по лыжным ботинкам на тоненьком носке? В которых через пять дней не нога, а заготовка для протеза… Нет уж, в домашнем, оно как-то сподручнее.
— Но единственное, что нас спасает, это как раз то, что красные решили навалиться на нас такой силищей! Это вроде того, как гвоздь в сырое яйцо молотом забивать! Да, у них по сравнению с нами очень много людей, много техники, много лошадей! Но технике нужен бензин, людей нужно хотя бы три раза в день кормить горячей пищей (Заметка расплывающимся карандашом на полях: «Какой все-таки этот подполковник наивный человек! Трехразовое питание… Понедельник, среда и пятница!») Ну ладно, человек может день-другой пожить в сухомятку, хотя на морозе…, — и Талвела зябко повел плечами. — Но лошади, лошади-то как? Или они ждут, что им их бородатый Карл Маркс с неба подбросит охапку-другую сенца? Это они напрасно так думают… Вот что нас спасет: весь тыл красной группировки висит на единственной железнодорожной станции с неразвитым путевым хозяйством, а от «железки» к границе и далее вглубь страны ведет вот эта единственная дорога… Ширину её ты видишь сам. И вот, просто представь. Что на этой дороге ломается грузовик… просто так, сам собой! Да ведь его даже на обочину не спихнешь. Нет их, этих обочин…