— А ты чем занималась, пока меня носило по этой жопе эпохи Тан-Там?напустился на нее Василий, несколько прокашлявшись.
— Ну, если бы была видимость получше, я бы точно сосчитала все повороты.
— Если бы вы меня сюда не затащили, я бы сейчас слизывал крем с пирожных где-нибудь на Майорке. — Конечно, натяжка получилась, в лучшем случае в Крыму, да и то если бы вышел на своих двоих из фирмы Виталия Мухамедовича. — Все, я иду дальше, куда глаза глядят, вернее, не глядят, и плевать мне на ваше задание.
Задание не задание, но оставайся он на месте, то наверное завыл бы от тоски. А так он занимался делом, вернее тащился на карачиках, выискивая проходы пошире.
Первое время бездна его отчаяния никак не уменьшалась. Но потом он заметил, что видимость сделалась получше. И хотя эта была лишь тепловая видимость, стало повеселее. А потом он почувствовал толчки — что-то в глубине скалы регулярно содрогалось и вдобавок источало тепло. Как будто билось сердце.
Кишечник, кровеносные сосуды, сердце — это уже целый организм.
Этот источник тепла и пульсации, который он, естественно, назвал «драконьим сердцем», вызывал тревогу — чего там только не напридумывали умельцы эпохи Тан — поэтому Василий двинулся вперед. Теперь он как будто чувствовал, где «пер»д". Он прополз по небольшому тоннелю, и оказался в лабиринте из цепи небольших каверн-пещерок, соединенных узкими переходами. Впрочем, лишь пару минут там было спокойно, а потом с диким свистом и завываниями в этот лабиринт ворвался ветер. Василий пытался удержаться, но пальцы не смогли уцепиться, и его сорвало. Потом наступила минута пытки, когда его бросало из пещерки в пещерку, пытаясь сломать ребра и расквасить лицо. После одного сильного удара по хребту Василий счел себя без пяти минут покойником.
Но тут продув закончился — каменный дракон, повинуясь механике, заложенной в него древними мастерами, вздохнул и замер. В запасе было какое-то время до выдоха. И надо было добраться за это время до «пасти»; должно же тут иметься что-то в этом роде! Василий на полусогнутых рванулся, туда, где по его мнению, находилась «трахея», но не успел добраться до цели. Через три минуты, когда он уже выбрался в относительно прямой и широкий тоннель, страшный поток ветра бросил его назад, чуть не расплющил о какойто камень, зашвырнул в одну пещерку, потом другую, третью.
Василий решил, что здесь ему не выбраться. Однако возвращаться туда, где можно утонуть в потоке щебня и пыли, ему тоже не хотелось.
Пришла ему в голову кое-какая идея — не самая лучшая, конечно. Где-то в «кишечнике», если точнее в «двенадцатиперстной кишке», он видел острую заточку, невесть как туда попавшую. По крайней мере можно будет использовать ее вместо альпенштока, помаленьку цепляться, помаленьку вгрызаться в стенку, а та местами не такая уж прочная. И понадобится не столь уж углубиться в «кишку», чтобы забрать заточку.